Юлиана Суренова - Книга 4_Дорогой сновидений

Дорогой сновидений

Был вечер. На землю спустился задумчивый покой, наполненный тихим скрипом снега под полозьями.

Мати сидела в командной повозке, разбирая свитки, ища, что бы ей почитать, когда до ее слуха донесся глубокий печальный вздох.

– О чем грустишь? – не отрываясь от своего занятия, спросила девочка.

"О пище", – Шуши лежала возле нее, вытянув вперед лапы и положив на них морду.

Волчица вновь и вновь переводила взгляд поблескивавших в полутьме рыжих глаз со своей хозяйки на ломоть хлеба с куском копченого мяса, покоившийся на медной, покрытой причудливой чеканкой тарелке.

– Ты ведь совсем недавно ела! – воскликнула Мати. Удивление заставило ее даже отложить в сторону свитки и повернуться к своей четвероногой подруге.

За минувшее время Шуши превратилась из крохотного беззащитного комочка в большого могучего зверя, не уступавшего по размерам взрослому волку. Ее золотая шерсть лоснилась, сильные мускулы проступали холмистым рельефом.

– Теперь ты больше не растешь, и…

"И что же? – недовольно заворчала Шуши. – Это не повод морить меня голодом!" -"Морить голодом?" Это так теперь называется? Да той плошки каши, что ты получила на завтрак, мне бы хватило на три дня, никак не меньше!

"Что такое каша? – фыркнула волчица. – Я хищник. И мне нужно мясо! – она осторожно подползла с своей подруге, ткнулась холодным мокрым носом ей в руку, не спуская голодного взгляда с тарелки: – Ну, дай же, дай мне этот аппетитный кусочек! Ты все равно не ешь сама, только дразнишь меня!" – в глазах, которые, не мигая, смотрели на девочку, было ожидание и столько надежды, страстной мольбы, что Мати не смогла выдержать этот взгляд. Она вдруг почувствовала себя ужасно виноватой и рука сама потянулась к бутерброду, готовая отдать подруге все, что угодно, лишь бы та не обижалась.

Волчица осторожно взяла кусок, проглотила, не жуя. Ее взгляд подобрел, приоткрывшаяся пасть растянулась в улыбке.

"Спасибо… – мохнатая рыжая голова чуть склонилась в благодарном кивке. Но уже через миг в рыжих глазах вновь вспыхнул голодный блеск, морда поднялась, нос вытянулся, принюхиваясь к окружавшим запахам. – А у тебя больше ничего съедобного не осталось? Может, случайно завалилось куда? Или ты припрятала на голодный день и забыла?" -Нет, – девочка взяла ее шею, притянула к себе, дыша излучаемым зверем теплом.

Та тотчас подставила подруге лоб – чеши. – Ну что мне с тобой делать? – вздохнув, спросила Мати. В ее голосе не было ни гнева, ни неудовольствия, лишь любовь и забота. – Если так пойдет и дальше, очень скоро наступит день, когда караван не сможет тебя прокормить. И нас с тобой прогонят!

"Не прогонят, – глаза волчицы лучились золотым пламенем веселья. – Твой отец слишком любит тебя для этого. А перед нами с братом все вообще преклоняются, как перед святыней. Так что, даже если я заберусь в складскую повозку и съем все, что найду в ней…" -Пожалуйста, не делай этого! – Мати вздрогнула. Ее сердце сжалось от страха при одной мысли о том, какое их обеих могло бы ждать наказание, случись нечто подобное.

Конечно, Шуллат была права – ее и Хана караванщики называли не иначе, как священными созданиями госпожи Айи. Да и сама девочка помнила о законе пустыни, ставившем путь золотых волков превыше тропы каравана. Но эти две дороги уже столько времени были соединены воедино, что люди, привыкнув к волкам, стали видеть в них не чудо, а реальность, к которой, как всем известно, отношение совсем иное. – Ни к чему испытывать веру тех, чье терпение может и лопнуть…

Шуши лизнула девочку в нос, затем опустила голову ей на колени, застыла:

"Подумаешь, наказание! Все это пустяки…" – она сладко зевнула.

– И совсем не пустяки! – трепля подругу за загривок, проговорила Мати. – Вот выгонят нас из каравана в пустыню, что будем делать?

"Жить дальше, – та была совершенно спокойна и безмятежна, – что же еще? Нам и двоим будет хорошо…" -Мы не выживем одни!

"Конечно выживем! – волчица даже подняла голову, чтобы заглянуть дочери огня в глаза. – Я буду охотится, так что пищи хватит." -Ты не умеешь охотиться!

"Умею! Я родилась охотником! Это у меня в крови!" – в ее глазах мелькнуло яркой вспышкой недовольство, весь вид говорил: "Неужели ты так плохо меня ценишь?" -А как же тепло?

"Я буду греть тебя, ты меня! – волчица заворчала, показывая, что ей не нравится этот разговор. – И вообще: не хочешь – можешь выбрать себе другое наказание. А по мне лучше в уйти в снега. Пусть даже одной, – она чуть наклонила голову, словно раздумывая. Последняя мысль ей совсем не нравилась – Шуллат, осознавая себя стайным созданием, терпеть не могла одиночества, – или возьму с собой брата…" – подумав еще немного, она сморщилась, глаза вновь вспыхнули недовольным блеском.