Тамара Воронина - Перемещенное лицо. 2. Квадра

Аль упрямо опустил голову.

– Нужно.

– Раз тебе нужно, давай. Можно я начну? – Аль кивнул, не поднимая головы, и Дан вздохнул: – Какие отношения, если кроме тебя у меня есть только Шарик? Я люблю тебя, Аль. Ты мой единственный друг.

– Будь со мной, Дан, – тихо попросил Аль. – Не оставляй. Я не хочу стать таким, как остальные маги. Я хочу оставаться живым и чувствующим. Или черт с ней, с магией.

– И не надейся от меня отделаться, – серьезно сказал Дан. Пустота никогда не заполнится. И у Аля тоже. И это сближает их еще больше.

– И еще, – почти беззвучно сказал эльф. – Я помог Гаю умереть. Никто не спас бы его. У него… у него все внутри было разорвано, все кости перемяты, позвоночник скручен, но он вампир, он умирал бы еще несколько часов, и никакому магу не под силу было бы снять такую боль… я…

– Я знаю, Аль, – мягко прервал его Дан. Аль повесил голову еще ниже, и Дан просто обнял его за плечи, как прежде обнял бы только девушку. Он всегда остерегался лишний раз прикоснуться к Алю, чтоб грешным делом не вызвать у него каких-то устремлений, но сейчас этот жест не казался ему ни сексуальным, ни двусмысленным. И не был им. Плечи Аля дрогнули. А говорят, эльфы не плачут. Глупости. Вот люди!– разучились. Не получается. – Нам обоим будет не хватать Гая. Но у меня есть ты, у тебя – я. Ты – мой мир, Алир. Ты – мой друг. И ты уж постарайся выжить, чтобы я не умер окончательно.

– И не надейся, – сдавленно произнес Аль. – Ты – это я.

Солнце наконец село. Темнота здесь была странная – то ли вода в озере немножко светилась, то ли белый камень замка за день набирал свет, но какое-то время после заката по галереям или по двору спокойно можно было разгуливать без фонаря. Смутный зыбкий свет, который любил Гай.

Зачем он бросился на Велира? ведь понимал, что не успеет, что магия сильнее руки. В очередной раз прикрыл Дана – зачем, ведь через минуту или две все равно… Надеялся быть быстрее Лары, надеялся успеть . Все пытался вернуть тот старый долг, не понимая, что никакого долга нет? Или считал, что… что просто обязан закрывать собой Дана. Хотел умереть первым.

– Я тебе еще спасибо не говорил, Аль,

– За что? – спросил эльф сдавленно.

– За катану. Ты же сунул мне ее в руку.

– Я? – Аль посмотрел на него. Зеленые глаза тускло светились. – Нет. Я даже дышать мог с трудом. До магии дотянуться не мог. Вообще.

– Значит, Нирут.

Между собой они перестали называть его властителем. Не хотелось.

Аль покачал головой.

– Тем более нет, Дан. Я магии такой мощи никогда не видел. Нирут ничего не мог сделать. Ничего. Он дышал-то с трудом.

– Ну не сама же она ко мне в руку прыгнула.

– Почему? Она – не обычное оружие. Ваше единение могло дать ей силу. Ты больше всего в жизни, больше самой жизни захотел, чтобы она была у тебя в руке – и она тебя услышала. Дан, ты, конечно, больше меня понимаешь в тех штуках в зале, в ядерном сдерживании и принципах программирования, но в магии лучше разбираюсь я. Ты не маг. Катана не магическое оружие. Но вот что такое вы вместе, вряд ли знают даже властители. Вы с ней успели . Не успела Лара, не успел Гай. Не сумел я.

– Мы как раз опоздали, – прошептал Дан. Горло сдавило. – Пойдем Шарика навестим, а? Я хотел его в комнату себе забрать, да ему там что-то не нравится.

Щенок на руках даже не проснулся. А тяжелый уже, килограммов на шесть. Отожрался тут, бездельник.

– А почему мы ему имя не дадим, Аль? Давай его Чернышом назовем? Он вон тоже… в цветах Нирута. Хоть бы одно пятнышко где было.

– Черныш – хорошее имя. У меня был пес в детстве. Каарун. Черныш по-вашему.

– Может, Каарун?

– Нет. Ты же не захотел бы назвать его Тяпой? Каарун остался в прошлом. Он долго для собаки прожил. А это Черныш.

Они спустились вниз. Шарика так обрадовало их появление, что они выпустили его побегать, а потом сели на самом берегу. От воды тянуло холодом, но Дан умел отгонять мелкие неприятные ощущения. Тренировка по эльфийскому методу долго не давала результатов, а потом как прорвало – Дан научился отделять от себя боль, холод, неудобства. Очень полезное умение. Шарик замер между Даном и Алем, положив голову им на плечи – пришлось сесть поближе друг к другу. Черныш побродил около воды, полакал немножко, шумно отфыркиваясь, потрогал воду лапой – не понравилось.

– Интересно, в воде и правда живет какое-то чудовище?

– Живет, – отозвался властитель. – Рыбу жрет, но спит большую часть года. Собственно, тоже рыба, наверное. Только очень большая. Можно мне с вами?