Анна Котова - Лицо господина N

Ранним утром мы с господином А, у которого я гостил вторую неделю, взобрались на раскидистое дерево в чужом саду. Это был сад нашего соседа господина N, и нам ничего не было от них нужно — ни от сада, ни от соседа, — кроме вот этой толстой ветви. С нее очень удобно любоваться ранним свежим утром над старым городским районом. Можно даже, сделав над собой небольшое усилие, перестать замечать густую паутину электрических проводов, которая, честно говоря, сильно портит общую картину.

— Красота, — сказал я и взглянул на господина А. Но тот вовсе не любовался окрестностями — он уставился в комнату дома господина N, двери которой почему-то оказались раздвинутыми в этот ранний час. Вид у моего старшего друга был задумчивый и печальный.

— Что такое? — спросил я, недоумевая.

— Он совсем потерял лицо, — ответил господин А. — Разве ты не видишь?

Я присмотрелся и увидел. И в самом деле, у господина N на том месте, где еще вчера можно было наблюдать кривоватый рот с тонкими губами, острый нос, узкие глаза и мохнатые кустистые брови, — на том месте было совершенно гладко, только смугловатая кожа с морщиной на месте лба. Даже бородавка со щеки пропала вместе со щекой.

— Оёёй, — сказал я. — Как же он теперь?

— Никак, — пожал плечами господин А. — Единственный выход — сеппуку.

— Но это же не поможет, — возразил я. — Он что, так и умрет — без лица? Брр.

Я представил себе покойника в погребальных одеяниях, надо лбом чубчик, на лбу складка, а ниже складки вот это…

— Нет-нет, смерть поможет сохранить лицо, — уверенно сказал господин А.

— Где? — удивился я.

Господин А не понял.

— Ну он же его потерял, — объяснил я. — Оно где-то валяется, совсем ничье, и плачет, наверное. И вот господин N умрет от своей сеппуки, а лицо сохранится. Там, где он его потерял. Одно-одинешенько. И хозяина больше нет… Скажите, господин А, что случается с лицом, если сеппука его сохранила? Оно, надеюсь, не вечное после этого?

Господин А содрогнулся.

— Я не задумывался об этом, друг мой И, — сказал он. — Но теперь вижу… Бедный господин N, он ведь думает, что сеппуку ему поможет.

И, прежде чем я успел задать следующий вопрос, — а меня интересовало, как могут сохраняться потерянные лица, засаливает их кто-то, скажем, с укропом и вишневым листом, или их высушивают в затененном от прямых лучей солнца месте, или, может быть, коптят? — прежде чем я успел об этом спросить, господин А спрыгнул с нашей ветви и упал на колени прямо перед господином N, уже спустившим с плеч белый шелковый халат.

— Не надо, господин N! — закричал он и громко ударил головой об пол. — Это не поможет! Позвольте, мы с моим юным другом И найдем ваше лицо!

Господин N неразборчиво проклокотал что-то — у него ведь не было рта — и попытался оттолкнуть господина А, потому что тот как-то невзначай накрыл рукавом острый ножик в черных ножнах, предназначенный для вспарывания живота господина N.

— Не позволю! — твердо произнес господин А в ответ на протестующее бормотание несчастного и в подтверждение свой решимости снова ударил лбом об пол. — Не позволю вам умереть с этой, извините за выражение, задницей вместо достойного лика!

Господин N невнятно застонал и ухватил себя обеими руками за бывшее лицо — и не обнаружил там привычных черт.

Он умоляюще забулькал, гладкий овал пошел тревожной рябью, потом бедняга вскочил и заметался по комнате, налетая на стены — глаз-то у него тоже не было.

Набежали чада и домочадцы, насилу уняли. Приговаривая ласковую чепуху, закутали обнаженный торс главы семьи обратно в халат, и еще платок сверху накинули. Усадили в уголок, ширмой загородили.

— Ну что же, — обратился к семейству господин А, — рассказывайте. Где ваш дорогой и любимый господин и повелитель умудрился потерять такую важную деталь организма. А мы — я и мой младший друг И — попробуем поискать хорошенько. Может быть, найдем. Глядишь, и сеппуку не понадобится.

Из толпы чад и домочадцев выдвинулась одна, юная и прелестная… не красивая, но очаровательная, бывают такие, знаете? Глаза как у лани, щеки нежные и по любому поводу загораются. Кланяется, причитает:

— Умоляю, спасите папеньку! Найдите хотя бы рот, остальное ладно! Не то он с голоду помрет!

Из-за ширмы раздался шум. Подбежали, глянули — господин N лежит на боку, совсем без чувств.

— О боги! — вскрикнула женщина в годах и, размахнувшись, влепила юной и прелестной хлесткую пощечину. — Дурища! Кто тебя просил — при нем, вслух!