Владимир Кривоногов - Яга

– Это они!

Волки, как преданные собаки, смотрели в пылающие огнем, расширенные зрачки ворожеи-повелительницы, а затем кинулись на двоих мужчин, сбили с ног, зарычали, хватая врагов то за ноги, то за шею. Ярые волчата-сеголетки грызли пальцы рук.

Один из солдат негромко вскрикнул от ужаса, но уже в другую секунду уже захлебывался собственной кровью, а второй умер, не успев даже пикнуть.

Соленый вкус пролитой крови привел хвостатое воинство в состояние полного иступленного бешенства.

– Сыскать! Всех до единого сыскать! – прохрипела Баба Яга. – Рвите их, мордуйте! За Тосеньку! За Любушку!

И дикие звери рванулись вперед, расходясь веером перед целой группой новых врагов.

Резкий звук стреляющего автомата разрезал тревожную вечернюю тишину, и тогда звери завыли. В некоторых попадали пули, и волки визжали и крутились на месте, падая в неглубокие ямы и, дрыгаясь, затихали. А иные, истекая собственной кровью, продолжали тянуться к врагу, щелкая клыками.

Вот и заглохло оружие стреляющего врага. Клацнул затвор, и немец с фельдфебельскими нашивками выхватил длинный кинжал. Не переставая верещать, как недорезанная свинья, отмахивался от свалившейся на него внезапной смертельной напасти. Волки кружили вокруг, пока не решаясь напасть на него.

Другие фашисты сбились в кучу и стреляли из всех стволов в разные стороны. Поодиночке не выжить!

Баба Яга на некотором удалении шептала, потрясая и размахивая посохом и кулаком. Поднявшийся вихрь взметнул болотную взвесь, обдав ворогов плотным водяным облаком. Черная, вонючая грязь хлестала фашистов по глазам. Они кричали, но продолжали стрелять.

Гибли лесные защитники, но на место павших зверей подступали новые, и крики человечьи обрывались один за другим.

Из плотной водяной завесой к фельдфебелю с длинным ножом, который крутился на месте с совершенно безумными от стылого ужаса глазами и размахивал лезвием, внезапно подскочила матерая медведица. Не обращая внимания на заточенный клинок, она махнула лапой и вмиг остудила пыл обезумевшего врага. Своими мощными когтями она зацепила бок рыжего фрица и сбила его с ног. Немец заверещал, пополз куда-то в сторону, но медведица прыгнула вперед и вжала его тяжелыми лапами в болотную грязь, а затем раздраженно перекусила врагу шею ниже затылка. От такого зрелища немцы и оставшиеся в живых бандеровцы кинулись врассыпную. Они вязли и проваливались на колыхающейся лабзе [21] Лабза – топкое место.

.

Ворог побежал.

Баба Яга хищно оскалилась в слабом подобии уродливой улыбки и зашептала заклинание «Очный мрак»:

– Навались на чужое око курье бельмо, от хилиады бервей в очи ваши вноженных. Синеву прозрачную заслони. Топните во сомраке всегда сущном. Враждебник прокудливый, абье ослепни!

Ведьма надсадно выдохнула последние слова страшного наговора, и с этими звуками враги сами завыли, как волки. Страх сквозил в криках людей – ослепли они, на русской болотине ослепли, в окружении неистовых лесных зверей, которые продолжали рвать их – беспомощных и уже израненных.

Сослепу немецкий офицер рванулся со всех ног в стремлении бежать, спасаться, оказаться как можно дальше от этих заболоченных чащоб, от этой такой страшной и такой непостижимой России, которую он своим высшим, европейским, образованным умом так и не смог понять.

Он еще пытался организовать своих людей и этот бандеровский сброд, но обрушившаяся слепота его полностью деморализовала. Он пару раз споткнулся о крупные болотные кочки, а затем со всего маху прыгнул в улыбающуюся бездонным зевом мертвецкую топь гнилого болота.

Трясина довольно чавкнула, легко проглатывая командира фашистского отряда, и немедленно отрыгнула болотными газами. Но на этом добыча древнего болота не закончилась – еще трое или четверо слепцов оказались в ее власти. Они барахтались и цеплялись за головы своих подельников.

И вдруг все стихло!

Не осталось ворогов, сгинули супостаты.

Еще продолжали утробно рычать возбужденные схваткой звери. Еще поскуливали волчата-сеголетки, почуяв и разыскав убитую в бою волчицу, но и эти звуки скоро стихли.

Черная всадница похлопала по боку своего медведя, на котором восседала все сражение. Косолапый хозяин немедленно повернул окровавленную пасть и заискивающе посмотрел в глаза Бабе Яге.

– Домой, Миша, домой, – неожиданно уставшим голосом прошептала она. – Гость у меня, большой гость! Самый главный!