Тамара Воронина: Надежда мира

Они прожили в городе, красивом, праздничном, очень зеленом, около месяца, но никак не только ради экскурсий. Они работали, и еще как. Может быть, те, встреченные возле гор эльфы, специализировались на музыкальной магии, а эти слушали Риэля с истинным наслаждением. Женю с истинным снисхождением, так что она предпочитала статус девочки на подпевках.

Риэлю похвалы эльфов были приятны. Он приободрился, повеселел, стал тем Риэлем, которого Женя увидела в парке Комрайна. Эльфы еще и платили, так что им удалось подзаработать. Впрочем, почти все заработанное они тут и потратили, купив вещи эльфийской работы.

Женя, обнаглев, поинтересовалась отношением эльфов к Джен Сандиния. Они удивились: как можно относиться к надежде? Ты пришла, и пусть ты всего лишь олицетворение, но ты олицетворение надежды не только Ри Эля, но и всей Гатаи, включая эльфов. И никаких логических объяснений.

Лезть в Ставинские горы было не так трудно, потому что тропа была почти дорогой, в крутых местах были вырублены ступеньки, на опасных участках имелись даже перила в виде натянутых веревок. И народу попадалось много – это был оживленный короткий путь в соседний Тимран.

Удовольствие от сидения на краю земли портил холод. Женя поболтала ногами и прижалась в Риэлю. А он словно и не чувствовал, смотрел то вниз, то вверх, то перед собой, и лицо у него было такое… какое, наверное, бывает у поэтов, когда к ним спускается муза. Как знать, может быть, сейчас в его душе рождается лучшая баллада, которой удастся затмить даже «Темнолесье».

– Замерзла? – улыбнулся Риэль. На нее он смотрел точно так же. – Налюбовалась? Пойдем? Хорошего понемножку… а то не приведи Создатель, простудимся.

– Еще чуть-чуть, – попросила Женя. – Мне так хорошо, что шевелиться не хочется несмотря на холодрыгу.

– Вам действительно пора, – раздался сзади голос. Женя вздрогнула и едва не сверзилась в пропасть, у которой дно было так далеко внизу, что она по дороге рассыпалась бы. Что остается от человека, выпавшего из самолета?

– А если бы мы упали? – срывающимся от гнева голосом проговорил Риэль. Король Кастин собственной персоной удивился:

– Ты думаешь, я не сумел бы вас удержать? Вот так.

Что-то мягко подняло их в воздух и аккуратно поставило подальше от края. Ну да. Магия. Магистр. Кастин? Сам?

– Тарвик? – спросил Риэль, и Кастин кивнул.

На сборы они потратили едва ли десять минут, что особенного собирать, если все всегда с собой. Риэль расплатился с хозяином крохотной высокогорной гостиницы остатками эльфийских заработков, Женя попрощалась с его женой, и они, боясь смотреть друг на друга, вышли в промозглый холод, где их ждал Кастин. Недалеко отойдя от тропы, он развернул портал – полупрозрачная рама дрожала в воздухе, словно тоже замерзла. Шаг – и они оказались в уже знакомом помещении.

– Оставьте вещи здесь, – сказал Кастин. – И поторопитесь. Я боюсь, вы не успеете.

Женя, не выработавшая еще пиетета к музыкальным инструментам, швырнула рюкзак с лютней, а Риэль положил свой аккуратно, впрочем, почти молниеносным движением.

Они успели. Тарвик, непохожий на себя, открыл глаза и целую минуту смотрел на них непонимающе, потом перевел взгляд на короля.

– И зачем?

Кастин сел у изголовья и положил руку Тарвику на плечо.

– Затем, что это единственное, что ты по-настоящему хотел.

– Я не настолько сентиментален, чтобы прощаться, – проворчал Тарвик.

– Не прощаться. Посмотреть еще раз.

– Не стой столбом, Женька. Кастин, она от испуга окаменела? Я выгляжу так ужасно?

– Ему не больно, – тихо проговорил Кастин. – Это та малость, которую я могу для него сделать. Ему даже не очень плохо. Просто он умирает.

– Мне вообще не плохо, – добавил Тарвик. – Всех неприятных ощущений только слабость. Зря ты притащил их, Кастин.

Первым оцепенение сбросил Риэль.

– Но что… это снова «тройка»?

– Да сядьте вы, а? Ри… то есть Риэль, ты вот на стул, а ты, Жень, прямо на кровать. И за руку меня еще возьми со страдальческим видом. И получился идиотская картина известного художника Кастина «Прощание».

Они послушались. Тарвик улыбнулся. О эта полуулыбочка… умирает – а туда же.

Умирает. И великий маг Кастин со своим полуторатысячелетним стажем ничего сделать не может, кроме как привести попрощаться единственных друзей.

– На этот раз их интересовала не ты, – сообщил Кастин. – С тобой они смирились, поняли, что неизбежность не отменить, поняли и что Тарвик отлично понимает, кто ты, и заинтересовались, кто за этим стоит.