Тамара Воронина - Странница

— Пустяк, казалось бы, а так приятно. Я тебя дурой называю два раза в неделю, я вообще… некромант и злодей, а ты меня любишь.

— Ну я же дура. Два раза в неделю. А что я смешного сказала?

Гару поднял голову и поставил уши торчком. Гарвин покосился в ту сторону.

— Какая-то женщина идет.

Лена даже поворачиваться не стала: уже заметно стемнело, и она точно ничего не увидела бы. Конечно, давным-давно маги подарили ей острое зрение, но, так сказать, нормально острое, а вовсе не эльфийское. Женщина подошла к костру минут через десять.

— Доброй ночи, путники. Не позволите ли погреться возле вашего огня?

— Здравствуй, — отозвался Гарвин почти радушно. — Располагайся. Не хочешь ли супу, Ищущая?

Лена подскочила, вызвав усмешку на лице эльфа.

— Супу? Охотно. Почему ты так испугалась, сестра? Ведь ты та, которую эльфы называют Аилленой?

— Та, — ответила Лена со смесью настороженности и вполне эльфийского высокомерия. Набралась. Дурной пример заразителен. Гарвин подавил очередную усмешку, выливая остатки супа в миску и подавая ее Страннице. Гару проводил миску грустным взглядом и уронил голову на лапы. Лена достала из мешочка сухари и на сладкое — медовые пряники. Странница с аппетитом стрескала суп, хрустя сухарями, напилась чаю с пряниками и очень довольно улыбнулась.

— Спасибо. Как-то не получилось с утра поесть, проголодалась, как волчица. Не надо смотреть на меня так опасливо, сестра. Что тебя тревожит?

— Не верю в случайные встречи такого рода.

— А кто говорит, что она случайная? Я шла к тебе.

— Что-то случилось или я опять чем-то не угодила ордену Странниц?

— Ордену? Хм… Интересно. А ведь и правда — своего рода орден… У нашего… ордена нет каких-то правил, так что ты не могла ему не угодить. Ничего не случилось. Просто хочется поговорить. Нет, эльф, ты можешь остаться. Я ведь вижу, что ты волнуешься за нее. Никаких секретов. А можно мне еще чаю?

— У нас и вино есть, — сообщил Гарвин. — Нет, Аиллена, нормальное вино. Милит целый мех прихватил в том трактире, помнишь? Розовое густое вино. Налить?

— Обязательно, — согласилась Странница. — Хорошее вино — это всегда радость, а плохого вина эльф не посоветует. Ты заметила, сестра, что у эльфов вкус существенно лучше, чем у нас?

— Заметила. Наливай, Гарвин. И себя не обдели.

— Обижаешь, — хмыкнул Гарвин, — чтоб эльф себя обделил — это уже сказки. Я не стану вам мешать… но если не возражаете, все же посижу здесь.

— Мешай, — разрешила Странница. Она была некрасивая, высокая и худая (Лена слегка позавидовала), с густыми вьющимися волосами, примерно лет пятидесяти на вид. Плюс-минус триста лет. Плюс, конечно, что уж там… — Ты все-таки вступила на Пути. Они звали тебя, да? Так всегда происходит. Ты подобрала себе компанию — это редко.

— Зато удобно. Зайцев ловят, суп варят, тяжести таскают, дрова собирают.

— Это были фазаны, — поправил Гарвин, — а не заяц.

— Ты кому врешь? — засмеялась женщина. — Мне — не надо. У нас не бывает слуг, а вот друзья, которые берут на себя заботу о нас, бывают. Правда, редко, чтобы много, ну так и ты у нас особенная. За несколько лет сделала столько, что о тебе пошел слух по разным мирам.

— Ага. Хожу и Равновесие нарушаю.

— Послушай, эльф, она всегда такая колючая? Ты вольна делать то, что считаешь нужным, сестра, над тобой никого нет, кроме твоего долга. А уж в чем он заключается, ты тоже выбираешь сама. В конце концов, все мы стараемся немножко улучшить мир. Мы осторожно, а ты не мелочишься. Что там рассказывают про эльфа, которого ты наделила магией?

— Сказки, — пожала плечами Лена. — Я, как оказалось, могу жизнь даровать, а вот насчет магии возникают сложности. Зато я могу ее восстановить . Вернуть утраченное.

— Ах вон как! Да, верно. Очень возможно, что ты можешь ее пробудить .

— Магия в латентном состоянии? А так бывает?

— Очень часто. У эльфов так особенно. А чаще всего в тех немногих мирах, где магию считают преступлением. Люди сознательно или подсознательно давят ее в себе. То есть люди и эльфы. Кто знает, может быть, тот эльф — как раз такой случай.

— В таком случае я восстановила Равновесие, а не нарушила его.

— Узнаем лет через сто, — кивнула Странница. — Камень в пруд ты бросила, а уж как пойдут круги, судить рано. Ты не маленькая, понимаешь, что даже самый благой поступок может обернуться катастрофой, а то, что кажется чуть не преступлением, может оказаться выходом из критического положения.