Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина

– Нет. Ты не изгонишь нас, Голод. Ведь мы знаем, кто ты. Мы знаем, кому ты служишь. Убирайся!

Сплетенная из маленьких черных крыльев фигура бросилась к туманному образу, и они схлестнулись. Это походило на два столкнувшихся смерча. Демон из мглы начал когтями отрывать куски плоти от Ллара Вейленса, и тот закричал, пытаясь вцепиться клыками противнику в горло и при этом оплести его своим шелестящим, постоянно изменяющим форму телом.

Голод оказался сильнее. В какой-то миг он вонзил все свои десять когтей в смолянистую грудь Ллара Вейленса. Тот захрипел, из уголка его губ потекла густая белая жидкость.

– Почему ты это делаешь? – спросил своего убийцу умирающий кошмар Мертингера. – Зачем защищаешь его?

– Он кормит меня, – прошептал Голод. – Мы с ним похожи. И я его люблю.

Он резко развел руки в стороны, разрывая вампира на куски. Тело Ллара Вейленса слилось с мраком, из которого вышло.

Голод быстро подошел в Мертингеру.

– Скорее, – он склонился над эльфом. – Тебе нужно спешить...

– Кто ты такой?

– А ты разве не догадываешься?

– Раньше ты не являлся мне в снах.

– Я – тот, кто чувствует, что скоро освободится Надежда, кого вы называете полубогом и полудемоном Бансротом. Я тот, кого он сотворил. Я тот, кто предвещает: он рядом. Его присутствие дает силы и мне – я очнулся и засыпать более не намерен. Теперь должен пробудиться ты, сын Неалиса. Скорее, пока не пришел Ллар Вейленс.

– Но ты ведь убил его!

– Нет. Дай мне руку.

Мертингер протянул руку, и только тут понял, что свобода движений к нему вернулась. Голод взял его за предплечье, Мертингер сжал предплечье Голода – их руки сцепились замкóм. Прикосновение было ледяным: казалось, от него в теле эльфа вздрогнул каждый мускул, каждая крошечная частичка сознания изошла судорогой. Лорд Дома Недремлющего Дракона успел разглядеть только, что вся правая рука Голода скрывается под облегающим рукавом в виде туго натянутых ремней из иссиня-черной кожи, закрыл глаза и...

Он вздрогнул и проснулся. Окружающий мир был привычным и нормальным – во всех отношениях. Наконец. Скрипел ветвями все тот же осенний лес, а ветер подхватывал в воздух опавшие листья. Тысячами внимательных глаз-звезд бархатная ночь любовалась землей. Месяц, чья коварная ухмылка могла означать только признание вины в каком-то преступлении, подглядывал из-за ветвей, следя за проснувшимся путником. Костерок совсем потух, и от углей поднимался легкий дымок. Все было почти так же, как и тогда, когда эльф заснул. Правда, в его руке сейчас была крепко зажата рукоять черного меча, переплетенная иссиня-черными ремешками. Адомнан... Голод... Так вот как ты выглядишь на самом деле, вот что скрываешь под холодной черной сталью.

Эльф оторвал взгляд от меча и вздрогнул – на поляне было еще кое-что из того, чего здесь быть не могло вовсе. То, что пришло из сна. На мокрой траве в лунном свете лежало бледное тело, превращенное в груду ошметков. Вампир определенно был мертв – трудновато ему было бы выглядеть живым, когда руки, ноги и голова лежали отдельно, а туловище – разорвано в клочья. Кровь была повсюду. Здесь же, прямо в оторванной кисти вампира, лежал тонкий, будто выкованный из лунного света, меч бледной колдовской стали с резной рукоятью из человеческой кости. Вот вам и Призрак, догадался эльф... От одного только взгляда на этот клинок вдруг стало смертельно холодно – при дыхании с губ эльфа начали срываться облачка пара. Прóклятое оружие...

Тут Мертингер заметил, что Коготь, привязанный к дереву в двух шагах, как-то затравленно фыркает и с опаской водит мордой по сторонам, явно что-то почуяв. Конь боялся, и таким напуганным Мертингер его еще ни разу не видел. Недолго думая, эльф сбросил с плеч теплый плащ, в который кутался во сне, и одним движением оказался на ногах.

– Не нужно, друг. – Лорд подошел к коню и успокаивающе потрепал того по дымчатой пепельной гриве. – Не бойся. Он мертв, его больше нет. Адомнан убил эту тварь.

Но вместо того, чтобы успокоиться, Коготь пронзительно заржал, начал водить головой из стороны в сторону и даже попытался встать на дыбы, словно рвался что-то сказать своему хозяину. Повинуясь еще и собственному чутью – будто ледяной ветер внезапным порывом ударил в спину, – Мертингер обернулся. И вовремя!

Их было двое – застывшие всего в десяти шагах от него высокие человеческие фигуры с окаменевшими от времени лицами. Богатые свободные одежды походили на серебристые мантии с широкими рукавами.