Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина

Белое лицо с глубокими чернильными тенями на месте глаз словно висело прямо в воздухе, разрывая тьму, как клочок бледного света.

– Кто ты такой?!

Пальцы зашарили под плащом в попытках отыскать рукоять Адомнана, но меча рядом нет – он исчез. Эльф хотел вскочить на ноги, но у него ничего не вышло – все тело впало в странное оцепенение, он не мог даже головы повернуть. Должно быть, впервые за несколько сотен лет лорд Дома Недремлющего Дракона ощутил себя беспомощным. А еще – и теперь уже совершенно точно – он испытал ужас. Не испуг, не страх, а самый настоящий, полноценный ужас.

Лицо тем временем приблизилось. Мертингер смог разглядеть черты: узкие скулы, заостренный подбородок и тонкие серые губы, высокий широкий лоб, лишь подчеркивающий общую треугольную форму лица, прямой нос со слегка округлым кончиком, длинные, с незначительным изломом брови и... все. На месте глаз по-прежнему царили непроглядные черные кляксы. Ни одной эмоции, ни единой мысли нельзя было прочесть на этом выточенном, словно у статуи, лице – как будто они были просто стерты.

Зато теперь стало возможным различить и остальное тело (если его можно было так назвать) незнакомца. Все, что выходило из шеи, было бесформенным, сплетенным из мрака, и глаз лишь на мгновение мог зацепиться за движущиеся контуры, ежесекундно меняющие очертания, словно ночной гость был сплетен из сотен маленьких шевелящихся перепончатых крыльев.

– Мы нашли тебя, – прошептал склонившийся над эльфом незнакомец, обдав его ледяным дыханием. – Мы нашли себя в тебе. Ты вернешь нам себя. Ты отдашь нам себя, и мы откупорим сосуд, освободив свою разъединенную душу. А потом мы скуем три ее части вместе и станем единым целым. Наконец... – Когда он говорил, слегка растягивая слова, изо рта проглядывали острые клыки.

Вампир...

– Изыди, тварь...

– Нас изгоняют, но нас здесь нет. Нас нет и в себе. Душа в чужих руках. Часть целого – в другой части. Смерть – к смерти, жизнь... а вот ее мы не помним. Мы и так в тюрьме, не нужно нас изгонять. Мы и так мертвы, нет смысла нас убивать. Нашу душу разделили, разорвали на несколько кусков. Нас держат, нас натравливают, как собак. Мы на охоте, но не мы охотники...

Единственное, что понял Мертингер из бессмысленного бреда носферату, это то, что его кто-то послал.

– Кто вас натравливает?

– У господина много имен, а слуг еще больше. Но Ллар Вейленс не слуга ему. Нет. Мы – сенешаль Райвена Когтя Ворона, Сгинувшего Короля, мы – самый древний из всех ныне... неживущих. И вскоре мы изопьем из чаши свободы, из чаши единства...

– Почему ты все это мне рассказываешь? Ты пришел убить меня? Если да, то почему не сделаешь этого?

– Время... Пока мы не можем тебя убить: во снах не властно оружие яви, и даже Призрак. Но мы не только во сне, там мы ищем тебя и скоро найдем, и тогда Призрак вопьется в твое тело. Мы уже знаем, где ты. Ллар Вейленс нашел тебя. Еще немного... Ты спишь сейчас, а мы – всего лишь твой сон. Твой кошмар на крыльях ночи.

– Значит, я сплю?!

– Время твоего сна дает нам возможность приблизиться к тебе и... что это такое? – Белое лицо вдруг исказилось. Носферату дернулся и отпрянул от неподвижного Мертингера. – Что ты делаешь?!

– Я ничего не делаю. – Эльф сам ничего не понимал.

– Голод! – возопил вдруг Ллар Вейленс. – Бездонная пасть, ненасытное чрево! Мы голодны, но мы – сама сытость в сравнении с... ним.

Он резко обернулся, отпрянув от Мертингера, и тут эльф увидел его . Во мраке сна, помимо самого лорда Недремлющего Дракона и того, кто называл себя Лларом Вейленсом, был еще некто. Широкоплечая обнаженная фигура, сплетенная из прядей белесого тумана, стояла неподалеку, глядя на Мертингера и его жуткого собеседника. У незнакомца были очень длинные – не менее десятка футов – белоснежные волосы, трепещущие за его спиной, как крылья, а пальцы венчали когти, каждый из которых размером походил на меч. Сквозь дымчатое тело проглядывало сердце в виде острого многогранного рубина. Эта мглистая фигура была одновременно и прекрасной и отталкивающей. Идеальных пропорций тело, высокий рост и правильное лицо сочетались с рядами острых загнутых шипов, выходящих из предплечий, локтей и плеч. Это, без сомнения, был демон, богомерзкое порождение Бездны, но при этом даже сама мысль о том, чтобы отвести хотя бы на миг от него взгляд, казалась кощунственной.

– Иногда, когда некоторые засыпают, они больше не просыпаются, – негромко проговорил демон, и от его губ отделилось несколько прядей тумана. Он обращался к Ллару Вейленсу.