Мгновение омутинник взирал на удирающую забаву, а затем, взмахнув ножом, ринулся вдогон. Он бежал, тяжело шлёпая перепончатопалыми лапами, а трещотка продолжала выплясывать и дразнить: «Не тронь меня!»
Погоня вихрем пронеслась мимо недвижной Уники и исчезла за холмом, обозначавшим бывший берег реки.
Уника шагнула к луже, зачерпнула гнилой воды и напилась. Потом распустила завязки мешка, заглянула внутрь. Мешок был пуст – ни крошки, ни щепки. И зачарованный нож из священного зеленого камня глупо и бездарно потерян. Не с чем идти вперёд, незачем вспять.
Уника кинула пустой мешок в сторону и пошла сама не зная куда.
Око Дзара падало к горизонту, воздух серел, сгущались сумерки. Уника шла не глядя.
Пологая балка преградила ей путь. Прежде здесь был перелесок, явор и дикие яблони стояли вперемежку, ежевика обступала текущий по дну балки ручей. Теперь ручей пропал, деревья облетели, и голые ветви изломанными рёбрами торчали в небо.
Уника остановилась, набрала сушняка, запалила костер. Впервые с тех пор, как они с Ромаром покинули лес, Уника сидела у огня. Пламя прогоняет зверей и тонких духов, но влечёт чужих людей. А они страшнее, чем звери и ночные демоны, вместе взятые. Но теперь Унике было некого бояться. Она не дошла.
Вот сидит она у огня – Уника, дочь Карна. Отец её был хорошим воином, он водил мужчин за реку и загнал в леса племя пожирателей падали. Чужие не хотели уходить – возле реки всегда легче кормиться, но охотники заставили их бежать, а Карн своими руками сразил главного чужака, могучего и неукротимого, как носорог. Окажись отец рядом, что бы он сейчас сделал? Уж во всяком случае не стал бы сидеть так просто.
Карн был одним из сыновей Умгара, что пять лет носил каменную дубинку вождя. Вечерами, когда мастер Стакн допускает в селение тишину, люди поют песни, и в них говорится о подвигах бесстрашного Умгара. Что сказал бы Умгар, узнав о потерянном ноже? Он сказал бы, что нельзя доверять женщине оружие рода. Место женщины – возле детей.
А прадед матери – Пакс, не любивший воевать? Когда род столкнулся с пришедшим с юга племенем чёрных людей, все были уверены, что это чужаки. И только Пакс не поверил и остановил войну. Пакс не побоялся взять в жёны чёрную женщину и долгие годы жил на отшибе, пока люди не убедились, что его дети не стали мангасами. И хотя редко темнокожие женщины появляются в семьях родичей и редко свои девушки уходят на юг, но всё-таки теперь каждый знает, что южане не чужие. С ними торгуют, выменивая на кремневые желваки кусочки травянистого малахита и драгоценную ярко-алую киноварь, с которой не сравнится даже самый чистый сурик. А самой Унике от тех давних предков достались вьющиеся волосы цвета воронова крыла. Но что сказал бы рассудительный Пакс, услышав её историю?
А Сварг – великий шаман, живший так давно, что его не помнит даже Ромар; ведь Сварг тоже из её семьи!.. Это его имя не устают проклинать старухи-ведуньи. Они помнят, что прежде решения принимали матери, а охотники судили о своём лишь за стенами селения. Но Сварг посрамил колдуний, и с тех пор всё переменилось. К добру это было иль нет – сейчас трудно судить, но ясно одно: окажись на её месте Сварг, он бы не отступил так просто. И уж тем более никакой омутинник не сумел бы отнять у искушённого мудреца священный камень. Ох, не тем рукам доверила судьба жребий рода! Прав был Сварг – ничего женщина не может, если не прикрывает её сильное плечо.
А основатель рода, всезнающий Лар, что носил на голове рога в память о прошлом племени? Лар родился зубром, но потом решил превратиться в человека, чтобы род его жил у реки и владел всей землёй. Лар не боялся предвечных чудовищ, каменной палицей он разбил голову великану Хадду, и с тех пор зима уже не длится весь год, а в нужное время уступает место лету. Не испугался бы Лар и Кюлькаса, он бы знал, как поступить с повелителем вод. Свою мужскую силу Лар вложил в каменную палицу и, уходя с земли, передал её потомкам, велев беречь и приумножать силу рода. А что сделала она? Потеряла священный нефрит. Нет ей оправдания и не будет прощения.
Уника скорчилась возле гаснущего костра, и незримыми тенями собрались вокруг предки. Сильные и неукротимые, сидели, наклонив упрямые лбы, и не говорили ничего. Они не судили и не требовали, они ждали. А где-то за их спинами молча стояла Великая Мать, Хранительница Очага, без которой даже Великий Лар не смог бы стать человеком и продлить свой род. Она тоже ждала и, вопреки всему, надеялась.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу