Святослав Логинов: Вендетта

Было время, ему не приходилось стоять, раздумывая, чья земля под ногами. Все угодья до самого берега Соры принадлежали ему. Пусть не совсем ему, но предкам. Бароны Д'Эстре были крупнейшими землевладельцами в округе. А теперь даже Баррен — исконные охотничьи угодья, принадлежат ему лишь отчасти. Согласно договору, граница владений проходит по ручью. И вот, последний барон Д'Эстре стоит на крошечном в три туаза длиной кусочке каменистой земли, который ручей омывает с двух сторон, и не знает, кому принадлежит эта пядь земельной собственности.

Расплескав ботфортами воду, барон перешёл на заведомо чужую землю, откуда доносился подозрительный шум.

Старушонка, в тяжёлых сабо и нелепой серой рванине, старательно выламывала из купы кустов засохший ствол.

— Ты что здесь делаешь? — грозно вопросил бывший хозяин леса.

— Хворост собираю, ваше сиятельство! — бодро отрапортовала старушка. — Жителям окрестных деревень безвозбранно дозволено собирать хворост в охотничьих лесах.

Вот ведь ушлая старушонка! И ничего против не скажешь: ни пилы, ни топора у неё нет, а всякое сухое дерево, взятое голыми руками, считается хворостом. Этак скоро она дубы голыми руками корчевать начнёт и утаскивать в свою нору. А впрочем, эта земля соседская, ему до неё дела нет.

— Гляди у меня! — для порядка пристрожил барон и отправился дальше.

Старуха, оставив в покое недовыкорчеванный ствол, злобно глядела ему вслед.

Ближе к опушке идти становилось трудней, деревья стояли сплошь опутанные мелким колючим плющом, кусты ежевики росли гуще, пока не встали сплошной шипастой стеной, отделявшей обитателей леса от жителей полей. Разумеется, кабаны могли прорваться к полям и устроить потраву, вот овцы или коровы не сумели бы очутиться в лесу даже случайно. И, конечно, в округе водились волки и лисы. Для этих преград не бывает вообще.

Вскоре барон вышел на дорогу, которая пробивала заросли на краю леса и через поля устремлялась к усадьбе Буль Д'Эзьер. Именно так и никак иначе: у баронов Д'Эстре — замок, а у маркизов Буль Д'Эзьер — усадьба. Да и маркизы они сомнительные: поговаривают, что титул купленный. Однако соседство есть соседство, станешь нос воротить, так и без носа останешься.

Почти на границе леса рос трёхохватный вяз. На высоте человеческого роста морщинистый ствол был изъязвлён глубоким дуплом, в каком впору зимовать медведю. Дряхлое дерево давно пора было срубить на дрова, но в заповедном охотничьем лесу запрещались любые рубки. Упадёт вяз от старости, так и останется лежать, и только сборщики хвороста будут отламывать сухие ветви на хворост. Но пока вяз падать не собирался.

Барон отстегнул от пояса лёгкий, почти игрушечный арбалет, уложил его на дно дупла. Поверх пристроил подстреленного фазана. Фазан был подбит в своей части леса, но лучше не возбуждать не нужных подозрений; птица вольная, сейчас она в твоих угодьях, через минуту у соседа. Так что в гости к маркизу лучше приходить без охотничьего оружия и, тем более, без добычи.

Затем, с лёгкой душой и необременительной ношей направился к светлеющим вдали стенам усадьбы.

Едва кусты скрыли его фигуру, из лесу показалась собирательница хвороста. Поглядела вслед барону, плюнула с чувством, затем, приподнявшись на дыбки, выволокла из дупла арбалет. Мгновенно перегрызла толстую, свитую из кожи тетиву, отбросила испорченное оружие в сторону. Добыла из дупла подстреленного фазана, зажала его в зубах и, опустившись на четвереньки, убежала в чащу.

Вокруг соседской усадьбы простирались поля. Ручей, вырвавшийся на свободу из лесной тени, прихотливо извивался, трава на его берегах зеленела даже в самую сильную жару. Именно здесь паслось стадо, принадлежащее маркизу; коровы, овцы и даже несколько коз. Стыдно сказать, владелец Буль Д’Эзьера, претендующий на титул маркиза, занимается разведением скота, содержит сыроварню и торгует на ярмарке сыром. Сам барон Д'Эстре немногие оставшиеся у него земли сдавал в аренду, получая не слишком значительный доход. Каждый из арендаторов имел одну, много две коровы, пяток овец. Порядочную сыроварню содержать никто не мог, всё делалось вручную и самими же съедалось. А владельцу кроме почёта не доставалось почти ничего. Даже на водопой мужицкие коровы приходили к полузаплывшему замковому рву, а сам барон не имел с того ни единого су. Маркиз в дружеских беседах не раз доказывал, насколько выгоднее самому заниматься хозяйством, но Д'Эстре полагал крестьянский труд ниже своего достоинства.