Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается

— Домой едем? — бодро спросил он, делая вид, что ищет положение поудобнее, а на самом деле стараясь спрятать под собой осточертевший кляп.

— Домой ты еще не скоро попадешь, — заверил Ниеракт, собравшись пригубить фляжку, но передумал и сунул обратно за пазуху. — Разбираться будем.

— А-а, разбираться, — протянул Сима. — Интересно, в чем?

Поскольку никто толком ответа на этот вопрос не знал, все промолчали.

— Этого предателя можете забрать себе и делать с ним что угодно, — продолжал пленник, с трудом дотягиваясь ногой и лягая сапог спящего. — А вот меня вам было бы гораздо выгоднее отпустить. У меня есть деньги.

Исли, не оглядываясь, расхохотался.

— Никому из вас не пришлось бы больше работать…

— Почему подобные тебе крысы думают, что обычные люди трудятся только ради денег? — поинтересовался Ниеракт.

— Благодарю за сравнение, но я вовсе так не думаю, — скривился в улыбке Сима. — Вам больше всего на свете хочется приносить всем пользу, а получаемые за это барыши вы сразу же бросаете в печь. Я же говорю о таких деньгах, получив которые, вы о деньгах вообще забудете. Дошло?

— Заманчивое предложение, — согласился Ниеракт. — Но таких денег у тебя нет.

— А если есть?

— То ты бы не был на побегушках у Томлина, — сказал Гийс.

Сима запнулся и зло сверкнул на него глазами.

— Зачем тебя за ним послали?

— Он предатель.

— И кого же он предал?

— Всех!

— Тем, что хотел помирить нас с врагами и вернуть людям мир, о котором уже никто и не помнит?

— Это невозможно!

— Если ничего для этого не делать, — поддержал Гийса Исли. — А мне почему-то кажется, что перемирие — вопрос времени. Но тогда твои хозяева потеряют большой куш, который сегодня у них в руках, потому что они снабжают нас таким необходимым оружием и собирают с нас деньги на содержание огромной дружины. Я знаю многих людей, кто будет благодарить Демвера за попытку справиться с этим. Скажи, что это не так.

Сима благоразумно промолчал, вспомнив, вероятно, что излишняя словоохотливость заставит его пленителей взяться за поиски кляпа. Однако, в отличие от той предусмотрительной девицы, которая теперь лежала рядом с ним, они почему-то не проявляли большой охоты лишать его языка. Да и вообще притрагиваться к нему. Неприятно, конечно, когда тобой брезгуют, но, с другой стороны, сейчас это было ему только на руку.

Сима все слышал и почти все понимал. Он даже вспомнил того сторожа, к которому его сейчас везли. Невзрачный, но очень деятельный старикашка, любивший самолично встречать и всех новоприбывающих гостей Томлина. Едва ли он мог замыслить нечто по-настоящему серьезное, однако пока получалось так, что именно его происки привели Симу в столь жалкое положение. Вот потому-то и говорят, что самый сильный удар получаешь оттуда, откуда не ждешь. Он красочно представил себе, как добирается до Томлина, все выкладывает ему и получает разрешение расправиться с этим Ахимом. Или нет, ничего он Томлину не рассказывает, больно жирно, перебьется! Он сам наведывается к сторожу и выбивает из него все до единого признания в содеянном. Чтобы такое больше не повторилось. А может, и для того, чтобы самому воспользоваться тем, что этот старик создал. Кто знает, что он успел натворить под прикрытием своей невинной личины исполнительного служаки. Последний разговор с Томлином, мягко говоря, вывел Симу из себя. Собственно, это был не разговор, а сплошной крик в его уши, крик дикой свиньи, которой отдавили ее хвостик-закорючку или-больно стукнули по пятачку. Томлин не был похож на себя прежнего, размеренного и рассудительного, причем его не смущало даже присутствие постороннего, этого толстого Скирлоха, прятавшего все свои трясущиеся подбородки под клокастой бородой. Видимо, они чего-то очень испугались. Сима слишком хорошо знал это чувство, чтобы не заметить его в других. Что-то явно шло не так, как они задумывали. Похоже, этот Демвер спутал им все карты. Молодец! Глядишь, в один прекрасный день он останется без противников. Хотя такое даже вообразить себе трудно. Тем более сейчас, когда проиграл все, что только мог…

Тем временем сани незаметно достигли кромки леса и заскользили в направлении далекого замка вдоль покатого склона, на вершине которого примостилось несколько первых домиков. Настроение у путешественников улучшилось.

— Здесь уже не ощущаешь оторванности от мира, — признался Ниеракт, маша рукой детворе, катающейся с горки. — Тут даже можно жить.