Елена Павлова - Золотой Лис

— Райн ведь… не человек? — осторожно уточнил Барэк по извечной привычке старосты — всё про всех знать.

— А то! Только сейчас дошло, что ли? — фыркнул черноволосый. — И, заметь, никогда им не был! — вдруг радостно добавил он и засмеялся, будто это было хорошей шуткой. Может, и хорошей, но человеку Барэку совершенно непонятной.

— Ох… — окончательно уверился он и обречённо вздохнул: — Вы уж не серчайте, райнэ, ежели что не то сказал…

— Ты не со зла, — хмыкнув, кивнул Дон.

— Не со зла, — хмуро, но твёрдо сказал Барэк. — И со Стасем не со зла, и я и остальные. В Коровках злодеев нету. Только со страху если. Да и меня ж вот на ярмарке-то — тоже не со зла, а со страху, — потрогал он ноющее плечо, и удивлённо попытался посмотреть на него, изогнув шею: ныло, да, но дыры от болта, как он ожидал — не было. И повязки под разрезанной одеждой не было. Плечо, как плечо. Только ноет.

— Ах, благословенный! Именно от страха и совершаются в Мире самые большие подлости и мерзости. И страх становится самым главным злом, и приносит зло туда, где его раньше не было, а могло бы и не появиться никогда, не будь этого страха перед воображаемым злом… А! — Дон досадливо махнул рукой и замолчал, увидев, что Барэк его просто не понимает: хлопает глазами, хмурится и шевелит губами, проговаривая про себя его сентенции.

— Ты ему ещё философию экзистенциализма поведай! — участливо посоветовал Роган. — Или теорию высшего принуждения, ага, тоже хорошо пойдёт! Особенно с формулами! — и довольно захихикал, когда Дон досадливо сморщился.

— Не было зла, — упрямо повторил Барэк, мотнув головой для убедительности. Он мало что понял. Только то, что райн ругал зло и страх. И то, мол, нехорошо, и это. А что? Оно и правильно вроде… Вроде, и неплохие эти райнэ, хоть и ЭТИ. — Но… плохо мне, — признался он неожиданно для себя. — Беспокойно. Куда ж Стась-то делся? Нехорошо получилось. Вроде и правильно всё сделал, а как виноватый хожу.

— А вот для этого мы и раздаём печати, — вкрадчиво, как бы между делом заметил Дон. Дождался, когда вопрос в голове Барэка оформится и продолжил: — Чтобы не припас собирать, а потом совестью маяться и гадать, куда человек делся, а сломать печать и передать колдуна с рук на руки. Нам передать. Мы, как ты понимаешь, сами такие, и доморощенных не боимся. И накормим, и научим. Вот такая вот печать, — он вынул из кармана что-то вроде пуговицы с верёвочным хвостиком, покрутил у Барэка перед носом, подержал на ладони у него перед лицом. Выглядела магическая вещь неопасно. Скучно как-то выглядела. И не подумаешь, что в ней магия запрятана. Просто пуговица, только без дырочек. Вместо них ложбинка посередине. — Пополам ломаешь и бросаешь. Получается — как открытая дверь, а за дверью мы. Шагнул — и ты у нас, шагнул обратно — опять у себя. А потом за верёвочку с земли поднял — и дверь закрылась. Навсегда. Вот и всё.

— Всё? — недоверчиво нахмурился Барэк.

— Всё. Как… — Дон поискал, с чем сравнить одноразовое заклинание для жителя деревни. — Как съесть. Ты же не можешь съесть дважды одно и то же яблоко? Так и здесь. Хлоп — и всё.

— А… — на лице Барэка отразились мучения поиска слов для выражения своих сомнений. Но не зря Дону и Рогану на инструктаже перед поиском специально рассказывали, что больше всего пугает «диких» в магии. И не только в магии. И не только «диких». Неизвестность и неопределённость. Непредсказуемость.

— Нет. Она может только один раз открыть дверь, и больше ничего. Ничего больше она не может. Коза может родить корову? А наоборот? А поросята или котята из яиц выведутся? — Барэк только головой успевал мотать на град нелепых вопросов. — Вот и она ничего не может, кроме одного: один раз открыть одну дверь. Чтобы от вас ушёл колдун, ни на кого при этом не обижаясь и не проклиная. С радостью ушёл. Потому что не в изгнание идёт, а учиться владеть силой. А вам, вместо истраченной, выдадут новую печать. Бесплатно.

До Барэка уже дошло, просто всё ещё не верилось. Вот так просто? Но райн явно не шутил.

— Так почему же не знает никто? Почему вы молчите-то?

— А мы не молчим, — даже удивился черноволосый. — Во многих деревнях печати есть. А в некоторых отказываются. А в некоторых из арбалетов стреляют при первом упоминании. Везде по-разному. Как видишь, мы здесь. И разговариваем. И предлагаем тебе свою печать. Может, несколько поздно, но предлагаем. И не молчим. И Стася твоего найти попытаемся обязательно. А ты нам поможешь.

— Да? — насторожился Барэк.