Della D.: Остров

Темнота справа от нее вдруг зашевелилась, ожила и подступила ближе. По спине пробежал холодок.

— Знал, что вы придете, – сказала темнота голосом Снейпа. – Это ищите?

Он протянул к ней руку с раскрытой ладонью, на которой лежала рыжая прядь, перетянутая тонкой лентой. Гермиона с трудом сглотнула, но не смогла пошевелиться. Северус тихо рассмеялся.

— Кровь. Кость. Плоть. И волос, – отрывисто произнес он. – Рональд Уизли не был убийцей.

— Не был, – тихо повторила Гермиона.

— Все оказалось так просто, даже не верится, – сказал Снейп, убрав прядь волос в карман мантии.

— Если все так просто, то почему мы с тобой сейчас здесь разговариваем?

— Потому что мне интересны детали. Мне ясна общая картина произошедшего на острове, – Снейп склонил голову на бок, наблюдая за ее лицом, которое он видел только в профиль. А как хотелось бы сейчас увидеть ее глаза. – Но я хочу знать все наверняка. И самое главное, я хочу понять: почему? Почему они?

Ее губы растянулись в довольной улыбке. Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на него. На ее лице был триумф, а в глазах – сумасшествие. Это пугало и возбуждало одновременно.

— Потому что они это заслужили, – сказала Грейнджер. – Кроме Коллинза и Драко, пожалуй, этих мне пришлось убить. Я знала, что ты догадаешься рано или поздно.

— И ты хотела этого, – уверенно добавил Северус. – Что за удовольствие: разыгрываешь такую комбинацию, а никто тебе не рукоплещет. Я готов поаплодировать, если ты объяснишь мне кое‑что.

— Как я дошла до жизни такой? – предположила Гермиона. Снейп молча кивнул. – Все довольно банально. Когда однажды ты попадаешь в сказку, она кажется тебе такой прекрасной, такой правильной, такой волшебной – таким казался мне мир магии, в который я попала в одиннадцать лет. Все было идеально до тех пор, пока я не поняла, что это не мой мир.

Этот мир принадлежит потомственным волшебникам. Чистокровным. Когда мы боролись против Волдеморта, я была молода и наивна, думала, что победив его, мы победим предрассудки, несправедливость, двойные стандарты. Я ошибалась. Предрассудки, несправедливость и двойные стандарты были до Волдеморта и остались после него. Они в крови всех потомственных волшебников.

Правда открылась мне уже после школы, после академии. Волшебный мир столь же уродлив и примитивен, сколь и магловский. Такие как я, такие как ты всегда будут на его окраине. Несколько лет после академии я наблюдала, как чистокровные волшебники вокруг меня делали стремительные карьеры. Бездарные ничтожества, списывавшие у меня на контрольных, получавшие средние оценки, становились моими начальниками, получали власть. Это нечестно.

— И ты решила восстановить справедливость? – Снейп казался разочарованным.

— Нет, я решила смириться, – призналась Гермиона виновато. – Я решила, что буду работать, буду доказывать себе и остальным, что лучше них, как я всегда это делала. Я взялась за исследование, которое привлекало многих, но которое почему‑то до сих пор не было проведено. Мне казалось, что основательная научная работа по одной из самых захватывающих и самых табуированных тем зельеварения откроет передо мной новые горизонты. Я потратила много сил и много времени на это исследование. Из‑за него я стала мало уделять внимание нашим с Роном отношениям. Он казался мне таким надежным, таким постоянным, – она грустно вздохнула. – Я была уверена, что он всегда будет со мной.

— Но что‑то пошло не так, – подсказал Снейп, когда Гермиона вдруг замолчала, задумавшись.

— Министерство наложило запрет на публикацию моего исследования, – жестко отчеканила Грейнджер. Ее лицо стало суровым. – И кто наложил? Перси! Этот напыщенный индюк, бездарный, безмозглый братец Рона, сделавший карьеру благодаря чистокровному происхождению и льстивому языку!

Сказать, что я была шокирована этим, значит не сказать ничего. Мне словно почву из‑под ног выбили, но это было еще только полбеды. Естественно я стала искать утешения у Рона. Для этого я попыталась найти самого Рона. И нашла… – ее губы задрожали, а голос сорвался. Обида, пережитая в тот момент, когда она увидела своего «почти мужа» с другой женщиной, нахлынула с новой силой. Гермиона даже забыла, что мужчина, причинивший ей эту боль, сейчас лежал мертвый перед ней.

— Я не стала устраивать сцен, – продолжила она. – Просто собралась и ушла. Сняла отдельную квартиру и просидела там целую неделю, думая, как мне жить дальше. Первым моим желанием – каюсь! – было оставить волшебный мир и попытаться найти себя в магловском. Но какая‑то часть меня жаждала совсем другого…