Светлана Фортунская - Анна, королева. Книга 1 - Дочь князя

— Клавдия! — скомандовала было Елена, но Мариам возразила:

— Нет, дорогая, сходи уж сама, поухаживай за старой женщиной. А Клава путь лучше взобьет перину, вчера так мне было твердо спать, все бока отлежала…

Елена вышла, нет, даже выбежала. Лицо ее стало красным, как раскаленная сковородка. Будто чайник, который вот-вот начнет плеваться кипятком.

Мариам вздохнула и уселась в кресле поудобнее. Дежурные горничные (обе, конечно, тоже из благородных, но не такие родовитые, как Елена) разоряли только что застеленную постель, взбивали и перетряхивали перину, от чего по комнате закружился пух и запахло пылью. Мариам протянула руки к огню. Завтра, должно быть, опять будет дождь, сильно ломит суставы. А в Кизе в эту пору солнечно и сухо, с гор веет прохладный ветерок, отступает летняя жара… Ах, Киз, волшебный город, не увидеть тебя больше старухе Мариам!..

Вернулась Елена, принесла молоко.

— Козьего нет, коровье. Козье сегодня все створожили на сыр.

— Ну, коровье так коровье, — сказала Мариам. Иногда нужно проявить уступчивость.

— Там внизу человек тебя спрашивает. Я ему сказала, что ты уже спать легла, а он уперся — срочно, говорит. И что ты не простишь мне, если я не передам тебе его просьбу.

Ах, дикари! Чтобы во дворец эмира когда-нибудь вот так зашел человек — запросто, как в пригородный трактир, и выразил желание поговорить с султаншей!..

Хотя — Муртаза больше нет, и ее людям больше никак нельзя связаться с ней, с Мариам. А это, возможно, вернулся один из подосланных ею к Марку убийц.

— Сказал, как зовут?

— Нет, я спросила, он ответил, что его имя тебе ничего не скажет. И еще сказал, что ведьма ждет своего часа.

Это не был один из убийц, имена убийц она знала.

Однако упоминание о ведьме заинтересовало ее. Кого имеет в виду этот человек? Недобитую колдунью? Не прочел же он ее мысли — о невесте короля Марка?

Мариам встала с кресла.

Она почувствовала холод во внутренностях, тот холод, который означал страх. Она слыхала, что в давние времена колдовские способности были в равной мере присущи как женщинам, так и мужчинам. Колдунов-мужчин уже, пожалуй, сотню лет не видали в Межгорье, но вдруг они просто таятся? И вдруг вот сейчас один из них пришел — к ней, к Мариам? Зачем? Чтобы покарать, наверное!

— Это колдун? — спросила она дрожащим голосом. — Говори прямо, не виляй!

Благородная Елена посмотрела на королеву с презрением, которое почти и не старалась скрыть. О страхе королевы Мариам перед колдунами знали все — и во дворце, и на улицах. Прежде, как Мариам знала от верного Муртаза, собирающего всяческие слухи, касающиеся его султанши, над этим страхом смеялись. После того, как колдуньи стараниями Мариам были отлучены от церкви, объявлены вне закона и почти поголовно истреблены, смеяться, хоть бы и украдкой, перестали. Мариам понимала, что она смешна, более того, понимала и то, что заслуживает презрения даже этой старой курицы Елены: слабость всегда вызывает презрение и насмешки; она, Мариам, очень бы хотела быть сильной, но ничего не могла с собой поделать. Она боялась колдовства, и всего, с колдовством связанного.

— Нет, это не колдун, — сказала Елена и снова вздернула свой тройной подбородок. — Колдунов не бывает. Бывают маги, но он — не маг, он простой бродяга. По моему мнению, он заслуживает хорошей порки. Но ты сама велела докладывать немедленно обо всех, кто тебя спрашивает, госпожа королева.

Маги? Насколько было известно Мариам, маги никогда не покидали своего Халкедона. Особенно теперь, когда вели затяжную войну с Балкисом. Они постоянно воевали, то с Балкисом, то с Лациумом, иногда их враги ненадолго объединялись, и даже, бывало, побеждали — тоже ненадолго.

— Мне будет трудно спуститься вниз, ноги болят. Приведи его сюда, — велела Мариам. Благородная Елена бросила быстрый взгляд в сторону постели, которую уже расстелили горничные.

— Это неприлично, — возразила она.

Нет, пора эту бабу поставить на место!

— Я сказала, приведи его сюда. Ты же не думаешь, что я буду валяться с ним в постели, так ведь?

Елена покраснела.

— Но хотя бы покрывало…

— Пусть остается все, как есть, — твердо произнесла Мариам. — Приведи сюда этого человека. А если тебя так уж волнует мое целомудрие, то можешь присутствовать при нашей встрече.

Елена твердым шагом подошла к кровати Мариам, задернула тяжелый полог и вышла.

Блюстительница приличий!

Мариам внутренне смеялась над глупой Еленой.