Рисс Хесс - Planescape - Torment - Пытка Вечностью

— Моя внешность — лишь следствие моего окружения, мадам, и тяжкой жизни. Не стоит винить меня в этом.

— О, еще как стоит! Легче всего сослаться на тяжкую жизнь и окружение вместо того, чтобы искать причину в себе самом! Ваши манеры говорят о хорошем образовании, сир, и все же вы предпочитаете вести жизнь, полную странствий и бессмысленного насилия. Почему бы не осесть в Сигиле, стать честным горожанином вместо того, чтобы оставаться уличным кочевником с руками, окрашенными кровью?

— К сожалению, выбор был сделан за меня, уверяю вас.

— О? Неужели? — Ледяной тон ее сменился любопытством.

Губы мои растянулись в улыбке. Времени у меня было достаточно. Я поведал ей свою историю… по крайней мере то, что знал сам. Под конец Усердие выглядела пораженной.

— Это… действительно шокирующая история, сир!

— Если бы просто история, мадам. Это — моя жизнь, и шрамы мои подтверждают ее… как вы наверняка успели заметить, как только меня увидели.

— Да, да… именно так. — Она смущенно улыбнулась. А я уже гадал, способна ли она вообще улыбаться. — Желаю удачи, сир, в ваших начинаниях. Да обретете вы себя вновь!

Она заметила, что время, которое я у нее отнял, значительно превосходит все мыслимые пределы в ее напряженном графике, потому быстро ушла, оставив прочие вопросы без ответов.

Я направился к бару под открытым небом, потолкался среди посетителей у стойки.

Я решил завязать разговор с молодой женщиной в богатых одеяниях, которая наслаждалась свежим воздухом и напитком. Глаза ее слегка расширились, когда она посмотрела на меня. Женщина напряженно улыбнулась.

— А… приветствую вас… — Внезапно взгляд ее упал на Морти. — Ой! Какой хорошенький маленький мимир!

Я решил ради разнообразия сам подшутить над Морти, благо обычно выходило все наоборот.

— Вы находите? Он любит, когда ему чешут верх его черепушки!

— Правда? — Она продолжала улыбаться, но взгляд стал подозрительным. — Да вы шутите, сир! Он ведь просто мимир…—

— Ну и что с того? Разве им не всем это нравится? — невинно вопросил я.

Она покачала головой.

— Нет, никому из тех, кого я видела. Они — просто предметы, разве…

Морти перебил ее.

— Вот видишь, шеф, вся разница состоит в качестве мимира. Некоторые — вроде меня — гораздо лучше остальных, только и всего. Более… самосознательные, скажем так.

Женщина пожала плечами.

— Такое вполне может быть.

Я расспросил ее о Районе Клерков. От женщины и прочих посетителей бара я узнал, что в основном район заполнен административными зданиями. Но та часть района, в которой сейчас находился я, была несколько другой. Здесь находился Зал Народных Гуляний фракции Чувствующих. Были и другие интересные сооружения, как то Галерея Искусств и Антиквариата, жилище адвоката, аптека, Бордель Интеллектуальной Страсти, лавка портной и небольшой магазинчик всяческих странностей.

Дальнейшие расспросы открыли мне еще больше сведений об этих заведениях. Адвокатом был Яннис, законник. Бордель служил для предоставления удовольствия разуму и чувствам (с этим я явно был незнаком). Владела им Чувствующая, вроде бы суккуб (насколько я помню, один из видов демонов). Зал Народных Гуляний славился своим сенсориумом, что присутствующий может пережить ощущения других, помещенные в специальные камни. В некоторые секции Зала допускались лишь члены фракции Чувствующих.

Я услышал, как более взрослый посетитель поучает своего юного спутника, который казался в некоторой прострации. Мужчина показался мне педантом: одежда его была чрезвычайно чистой, выглаженной и аккуратной, причем он машинально стряхивал с нее возможные пылинки. На тунике красовался символ — кинжал, острием вверх пронизывающий пламя.

Я прервал его, дабы привлечь внимание. Взгляд человека скользнул по мне, а затем остановился на Морти.

— Ух — ты! Поглядите на это! Летающий череп!

Морти завертелся, стараясь заглянуть ему за спину:

— Где?! Где?!

Человек открыл рот, услышав голос Морти.

— Клянусь неправедными законами Твени Безжалостного! — Внезапно он прикрыл рот руками и бросил извиняющийся взгляд на Анну.

— Простите, простите… этот человек был ужасным тираном, но он давным-давно умер. Имя его не должно поминаться всуе, это довольно вульгарно. Мои глубочайшие извинения, миледи. Я не хотел оскорбить ваш слух.

Анна пожала плечами, демонстративно закатив глаза.

— Говори, что хочешь, мужик. Мне совершенно плевать на то, что ты скажешь… конечно, если ты не будешь разевать пасть, чтобы отпускать комментарии обо мне.