Рисс Хесс - Planescape - Torment - Пытка Вечностью

— О, и не просто танар'ри, а шлюха — танар'ри в моем доме… нет, это самое худшее из того, что могло случиться. Проходите! Проходите! Пожалуйста, мой дом — ваш дом! — Он в отчаянии вскинул руки. — Почему бы тебе не пригласить остальных своих гарпий из Бездны, чтобы окончательно добить меня?

— Я приветствую тебя, Адский Советник Раздвоенный Язык, — молвила Падшая Грэйс, сопровождая слова легким кивком. — Я подумаю над твоим предложением.

— Ты пришла, чтобы убить меня?! Мучить меня?! Если так, знай, что у меня еще достаточно сил!

Я решил, что пора вступить в беседу.

— Я пришел не для того, чтобы покончить с тобой.

— Фе! Поглядим, поглядим! Если ты не собираешься убивать и пытать меня, боюсь, что пытки будут несколько иной природы… что куда хуже.

Меня заинтересовал этот Фьюлль. Какое отношение он может иметь к диве Триасу? Я задал вопрос о Триасе.

— Фе! Годы службы в качестве Адского Советника! Исполнительный и скрупулезный. Я никогда не задавался вопросами о мотивах вышестоящих. Я делал ВСЕ, что мне приказывали. Я наказывал тех, кто стоял ниже меня, самыми жестокими и изощренными способами, когда те того заслуживали! А затем… один промах, и все кончено! Все из- за СЛУЧАЙНОСТИ. ХАОС. СЛУЧАЙ. А смертные еще не понимают, почему баатезу стремятся привести Вселенную в порядок. — Он зло шипел. — Дева солгал. Он лгал. Триас Предатель обманул меня, заставив подписать соглашение и я, ослепленный возможностью пленить его, ступил в расставленную ловушку. Если он умрет, соглашение разорвано… но я не смог найти его, а даже бы если и нашел, каким бы образом причинил ему вред? Что я могу сделать? Даже из- за этих предательских раздумий у меня голова взрывается болью. Я был так уверен, что поступаю правильно. Эта недальновидная жадность стоила мне целых столетий в должности Адского Советника и погребла меня в этой сточной канаве доброй воли. Фе! И теперь я проклят — обречен совершать добрые поступки и помогать нуждающимся. Фе! Вечные проклятия на голову Триаса! Чума на его благословенную помощь! Да низвергнется на голову его все дерьмо, скопившееся в Маладомини! — Он перевел дыхание, затем вновь взглянул на меня и процедил: — Мое соглашение с дивой заставляет меня спросить, чем могу быть полезен.

Я хотел еще немного порасспрашивать Фьюлля и был рад узнать, что соглашение заставляет его отвечать на вопросы, хоть рассказ о диве меня несколько встревожил.

— Что случилось с твоими крыльями?

— О, да. Разве они не прекрасны? Фе! Это первое, чего меня лишили перед изгнанием. Перед тем, как я был вынужден покинуть пламенеющие залы моего народа, крылья забрали низшие абишаи в качестве трофеев, чтобы использовать их как стяги в Войне Крови. Мои рога обломали, а один из них поднесли лорду Белу в качестве питьевого рога, да будет проклято имя его на Планах!

— Что ты можешь рассказать о Войне Крови?

— Фе! Ты что, бился своей головой обо все без исключения камни, раз ничего не знаешь об этом? На Низших Планах свирепствует Война Крови. Нет Плана, не затронутого этим конфликтом. Представь себе самую страшную войну, которую можешь, увеличь ее в миллион раз во времени и пространстве, и ты получишь кусочек поля брани, на котором ведется сражение Войны Крови. Это война мировоззрений, ведущаяся, чтобы определить одну из основных концепций Вселенной! Она способствует развитию науки… множество ужасных предметов было сотворено именно из- за Войны Крови. Почему? Потому что она — боль, смерть, зло. Танар'ри сражаются за хаос и зло… зло, насаждаемое грубой силой, кнутом и ненавистью. Их «зло» это зло орды, коллективный разум зла. Они убивают и грабят.

— А прочие стороны?

— Баатезу стремятся к жестко структурированному злу, являя его истоки в основе которорых — порядок. Танар'ри убивают. Баатезу используют. Им предначертано уничтожить друг друга… Частью моего задания — а я был лучшим, кстати говоря, — было выставлять планарных воителей и иномировых магов в авангард сражений войны. Говорили, что деяния мои привлекли внимание самого лорда Бела! Даже он разглядел мои достоинства! Фе! Теперь мое унижение завершено.

— Ты узнаешь меня?

Он впервые внимательно оглядел меня.

— Воспоминания подобны пустым ущельям в моем разуме, почти — человек. Множество созданий встречал я в бытность свою бессмертным… но не думаю, что ты был среди них. — Раздвоенный Язык пожал плечами. — Вы для меня все одинаковы… думаю, что запомнил бы твое покрытое шрамами тело… они так похожи на дышащие картины из галереи кож лорда Бела в Бааторе, в тебе меньше красоты, но в узорах шрамов куда больше страсти. Велика жестокость, практически достигает границ приемлемого, шрамы нанесены с грубостью танар'ри, без учета того, чтобы усилить в процессе твою боль. Художник баатезу куда более тщательно следовал бы путям боли на теле. Некоторые из ран выглядят смертельными, другие говорят о том, что наносил их слепой мясник, нарезающий человека на кусочки. Фе! Человеческое искусство бывает донельзя мерзко. Какой потенциал растрачен впустую!