Ричард Адамс - Обитатели холмов [издание 2011 г.]

Потом все долго вспоминали, как Шишак ответил на этот приказ. Никто не посмел бы сказать, что он не умеет выполнять того, чего сам требует от других. Шишак помедлил, а потом прямо посмотрел в глаза Ореху.

— Это так неожиданно, — сказал он. — Я не думал, что идти сегодня. Но может, оно и лучше — терпеть не могу ждать. Пока.

Шишак коснулся кончиком носа носа Ореха, повернулся и исчез в кустах. А несколько мгновений спустя, направляемый Кехааром, он уже бежал по зеленому пастбищу к северу от реки, прямиком до кирпичной арки в заросшей грубой травой железнодорожной насыпи, а потом еще дальше, в поле.

На Эфрафу опускались сумерки. И в гаснущем свете генерал Дурман наблюдал, как на лужайку рядом с огромным пастбищем, которое раскинулось между городком и железной дорогой, на силфли вышли кролики подразделения с меткой на задней левой ноге. Почти все они грызли траву рядом с норами, которые выходили практически прямо на луг, незаметные между кустов и деревьев, росших вдоль заброшенной тропы для верховой езды. Но кое-кто все же осмеливался выбежать в поле погреться и поиграть в лучах вечернего солнышка. Дальше стояли часовые ауслы, готовые в любой момент, завидев элиля или человека, дать сигнал тревоги либо одернуть кролика, который забрался слишком далеко, чтобы успеть спрятаться в норе по первому знаку.

Старший офицер подразделения, капитан Кервель, только что вернувшийся после обхода постов, разговаривал с какой-то крольчихой почти в центре площадки, как вдруг заметил генерала. Капитан быстро осмотрел еще раз свои владения — все ли в порядке. И так как ему показалось, что нарушений нет, он с видом почти равнодушным принялся жевать лист сладкой веснянки.

Генерал Дурман был кролик-одиночка. Родился он три года назад — самый сильный из пятерых новорожденных — в норе неподалеку от садового домика в Коул-Хенли. Его отца, беззаботного и веселого кролика, ничуть не беспокоила близость человеческого жилья. Он вспоминал об этом разве что по утрам, когда бегал позавтракать в огород. А хозяин, две-три недели погоревав над испорченным салатом и обгрызенной молодой капустой, залег в засаду и подстрелил легкомысленного шалопая, когда тот на рассвете пришел на картофельную грядку. Но человек на этом не остановился. Он раскопал нору и вытащил оттуда крольчиху и малышей. Матери Дурмана все же удалось удрать по капустному полю к холмам, крольчата метнулись было за ней, но человек переловил всех, кроме Дурмана. Подстреленная мать, истекая кровью, бежала среди бела дня вдоль изгородей, а малыш кое-как ковылял сзади.

Вскоре запах крови привлек ласку, и та пошла по их следу. Крошечный крольчонок спрятался в высокой траве и видел, как погибла мать. Он даже не попытался бежать, но ласка, утолив голод и не взглянув в его сторону, скрылась в кустах. А через несколько часов старый школьный учитель из Овертона, прогуливаясь по полям, наткнулся на малыша, который лежал, прижавшись мордашкой к холодному неподвижному телу, и плакал. Учитель принес его домой, поселил на собственной кухне и кормил молоком из пипетки до тех пор, пока крольчонок не подрос и не научился есть отруби и зелень. Но Дурман вырос очень озлобленным и кусался при первой же возможности. Уже через месяц он стал большим, сильным и злым. Он едва не прикончил учительскую кошку, которая застала его одного на полу в кухне и решила немного погонять. А неделю спустя, ночью, Дурман перегрыз проволоку, выбрался из клетки и исчез в чистом поле.

Любой крольчонок, оказавшийся в таком положении, без всякого опыта жизни на свободе, стал бы жертвой первого хищника. Любой, но не Дурман. Через несколько дней он набрел на небольшой городок и когтями, зубами заставил хозяев смириться со своим присутствием. Вскоре он убил одного задругам двоих вожаков и одного своего соперника по имени Рыжик и стал старшиной. В бою он был страшен. Равнодушный к боли, Дурман бился только насмерть — налетал, обрушиваясь, на противника, сбивал с ног, и так до тех пор, пока тот, измученный, не падал без сил. Те, у кого не хватило мужества вступить с ним в спор, очень скоро согласились признать его вожаком.

Дурман был готов дать отпор кому угодно, кроме лисы. Однажды вечером он напал на выбежавшего в поле на охоту щенка-абердинца. Он знать не хотел, что такое страх перед хищниками, и мечтал когда-нибудь убить ласку или горностая. Проверив силы, Дурман понял, что утолить одолевавшую его жажду власти можно лишь одним способом: полностью подчинить себе кроликов. Ему нужен был не городок, а целое королевство. Дурман прекрасно отдавал себе отчет, насколько мешают ему в этой затее люди, но против них у кроликов есть хитрость и дисциплина. Дурман оставил маленькое поселение и вместе со своими единомышленниками отправился на поиски места, которое подошло бы для осуществления его планов, места, где удалось бы скрыть самое существование городка, а значит, спасти его от истребления.