Абрахам Меррит: Обитатели пропасти [Племя из бездны/Обитатели бездны]

К северу от нас в зенит уходил луч света. Он начинался за пятью вершинами. Луч пробивал столб голубого тумана с такими резкими границами, как дождь, идущий из тучи с четкими краями. Похоже на луч прожектора в ажурной дымке. Теней он не отбрасывал.

На его фоне четко видны были черные вершины, и я понял, что вся гора по форме напоминает руку. Она силуэтом отразилась на светлом фоне, с вытянутыми пальцами; казалось, рука протянулась вперед. Точно такое впечатление, как будто она что-то отталкивает. Сверкающий луч мгновение стоял неподвижно, потом разбился на мириады маленьких блестящих шаров, которые двигались во всех направлениях, постепенно опускаясь. Казалось, они что-то ищут.

Лес затих. Все лесные звуки затаили дыхание. Я чувствовал, как жмутся к ногам собаки. Они тоже молчали, но каждая мышца их тел была напряжена, шерсть стояла дыбом, а глаза, устремленные на опускающиеся огни, остекленели от ужаса.

Я взглянул на Андерсона. Он смотрел на север, где снова поднялся луч.

— Это не может быть северным сиянием, — сказал я, не шевеля губами. Рот у меня пересох, как будто Лао Цзай насыпал мне в горло свой порошок страха.

— Во всяком случае я такого не видел, — ответил он таким же тоном. — К тому же кто слышал о северном сиянии в такое время года?

Он высказал мою собственную мысль.

— Мне почему-то кажется, что там идет охота, — сказал он, — какая-то нечестивая охота… и хорошо, что мы далеко от нее.

— Каждый раз, как поднимается свет, гора будто движется, — сказал я.

— Что она удерживает, Старр? Она заставляет меня думать о замороженной облачной руке, которую Шан Надур установил перед Воротами Призраков, чтобы удержать их в логове, высеченном для них Эблисом.

Он поднял руку, прислушиваясь.

С севера и высоко над головой донесся шепот. Не шорох северного сияния. Этот шепот напоминал призрачный ветер, дувший во время сотворения в листве древних деревьев, укрывавших Лилит. В этом шепоте слышалось требование. Он был нетерпелив. Призывал кого-то туда, где начинался столб света. Привлекал к себе. В нем была неумолимая настойчивость. Он касался сердца тысячью холодных пальцев, наполнял страстным желанием бежать вперед и смешаться со светом. Наверно, так чувствовал себя Одиссей, привязанный к мачте, когда стремился повиноваться хрустально сладкому пению сирен.

Шепот становился громче.

— Что с собаками? — воскликнул Андерсон. — Ты только посмотри на них!

Лайки с воем устремились к столбу света. Мы видели, как они исчезают за деревьями. До нас донесся их вой. Потом он стих, и не осталось ничего, кроме настойчивого шепота наверху.

Поляна, на которой мы остановились, выходила прямо на север. Мы ушли, вероятно, на триста миль от первого большого поворота Коскоквима к Юкону. Это нехоженая дикая местность. Мы вышли из Даусона в начале весны в поисках пяти вершин, за которыми, как говорил нам знахарь атабасков, золото выходит густо, как замазка сквозь сжатые пальцы. Никто из индейцев не согласился идти с нами. Земля вокруг горы Руки проклята, сказали они. Мы увидели вершины накануне, они слабо вырисовывались на фоне пульсирующего света. А теперь мы увидели и свет, который привел нас к ним.

Андерсон застыл. Сквозь шепот доносился странный топот и шорох. Как будто к нам подбирается небольшой медведь. Я бросил в костер охапку дров и, когда поднялось пламя, увидел, как что-то пробирается сквозь кусты. Двигалось оно на четвереньках, но на медведя не похоже. В голове мгновенно промелькнуло — как ребенок, ползущий вверх по лестнице. Одновременно поднялись передние лапы — как у ребенка. Нелепо и одновременно страшно. Существо приближалось. Мы потянулись к оружию… и опустили руки. Неожиданно мы поняли, что к нам ползет человек!

Да, это был человек. По-прежнему на четвереньках он приблизился к костру. Остановился.

— Я в безопасности, — прошептал ползущий голосом, который эхом повторил шепот над головой. — Здесь я в безопасности. Они не могут выбраться за пределы голубого. Не могут схватить вас, если вы сами не придете к ним…

Он упал на бок. Мы подбежали к нему. Андерсон наклонился.

— Боже милостивый! — воскликнул он. — Фрэнк, ты только посмотри на это!

Он указал на руки. Они были обмотаны обрывками толстого свитера. Сами руки напоминали обрубки. Пальцы изогнулись и впились в ладони. Плоть на них стерлась до кости. Они похожи были на ноги маленького черного слона! Глаза мои обежали тело. Вокруг пояса толстая полоска из желтого металла. От нее отходит цепь в десяток звеньев, цепь тоже металлическая, но металл белый, блестящий.