Ричард Адамс: Великое путешествие кроликов

Примулы на лугу уже отцвели. Лишь на опушке леса, у дубовых корней, да вдоль старой изгороди, у заросшей канавы, желтели слегка поблекшие цветы. Луг был окружен холмами, склоны которых густо пестрели ходами кроличьих нор. У подножия холмов журчал узкий ручеек. Берега его сплошь заросли желтой болотной калужницей и голубой вероникой.

Невдалеке, на сухом откосе, паслись дикие кролики. Одни щипали траву возле самых нор, другие спускались по склону в поисках одуванчиков и калужниц. Кролики-сторожа сидели на высоких муравейниках, почему-то покинутых обитателями, осматривая окрестности и тщательно принюхиваясь к ветру. Беззаботная песенка дрозда на опушке леса всех успокаивала. Она говорила о том, что поднимать тревогу нет никаких оснований.

На вершине одного из холмов, под дикой вишней, находилась нора, полускрытая зарослями ежевики. Над входом царил зеленоватый сумрак. В норе сидели два кролика. Вдруг кролик побольше вылез из хода, проскакал под покровом ежевики вниз и по канаве пробрался на поле. Он присел на траву и почесал у себя за ухом. Хотя ему сравнялся только год и он не набрал еще полного кроличьего веса, растерянным и робким он не был в отличие от большинства обитателей задворок кроличьей колонии, или «аутскертеров», не обладающих особой силой. Кролик зорко поглядывал по сторонам и с веселым видом потирал лапкой нос. Убедившись, что все спокойно, он опустил уши и принялся за траву. Второй кролик был далеко не так беззаботен. Маленький, с широко расставленными глазами, постоянно настороженным взглядом, он часто-часто вертел головой. По-видимому, малыш был чем-то очень встревожен. Он все время беспокойно нюхал воздух, а когда полосатый шмель с жужжанием пролетел мимо, кролик со страху высоко подпрыгнул. Он был так напуган, что два других кролика, пасшихся неподалеку, опрометью бросились в свои норки и сидели там до тех пор, пока еще какой-то кролик, с черными кончиками ушей, не узнал поднявшего тревогу и не принялся спокойно за траву.

— Это Хрейр-ру! [1] Кролики умеют считать до четырех. Все, что больше четырех, у них называется «хрейра», то есть «тысяча» или «очень много». Так, все их враги вкупе называются «хрейра элиль», то есть «тысяча врагов кроликов». Сюда относятся лиса, горностай, ласка, кошка, сова, человек и так далее. — Прим. авт. Малыш, о котором говорят кролики, был в выводке пятым. Так мы и будем его называть для удобства. — Прим. перев. Скорее всего опять мухи испугался, — сказал он. — Так о чем мы с тобой говорили, Крушина?

— Почему его назвали Хрейр-ру? — спросил Крушина.

— Он последний в выводке, самый слабый. Чудо, что ему удалось уцелеть. Он ужасно маленький! Как говорится, человек не заметит, лиса не польстится, — значит, дела его не так плохи!

Маленький кролик подскакал к своему товарищу.

— Пойдем подальше, Лесной Орех, — сказал он, — не могу понять, в чем дело, но у нас в колонии сегодня творится что-то неладное. Пойдем к ручью!

— Хорошо, — согласился Орех. — Найди мне там калужницу пожирнее. Ты на это мастак!

Они поскакали вниз по склону и, добравшись до ручья, начали пощипывать траву у тележной колеи. Вскоре Пятый отыскал калужницу, которую кролики считают изысканным лакомством.