Олег Говда - Выбор

— Вот оно как… — многозначительно пробормотал Владивой, и головы всех троих, словно по команде, поворотились в сторону одинокого ларца. — И что же там такое спрятано?

Он шагнул ближе и протянул руку к ларцу.

— А, может, лучше не открывать? — голос у Лукаша заметно дрожал. Возможно, всего лишь от волнения, а возможно и по иной причине. Например, от плохого предчувствия.

— Думаешь?

Владивой отдернул руку и пригляделся внимательнее.

— Хм, а ведь ты прав, парень. Вряд ли ларец, имеющий и без того надежную защелку, просто так стали бы поверху простой бечевкой обвязывать. Какой в этом прок? От вора не убережет, а если то, что внутри находится, умеет тайные замки открывать, так его и бечевка не сдержит.

— Думаю, это от любопытства… — погладил усы есаул. — Чтоб удержать от первого порыва. Крышку ларца открыть дело одного мгновения, а вот бечеву распутать или разрезать — уже повозиться надо. Есть время закрасться сомнению и одуматься.

— Резонно, — согласился Владивой. — А если учесть, что вход сюда был дозволен только женщинам, предосторожность совсем не лишняя. Любознательность дам общеизвестна.

— И тем ни менее, ни одна из них за столько лет не проговорилась… — резонно заметил Лукаш.

— Так ты еще и умен не по годам? Не слишком ли много чеснот для одного, недавно вышедшего из лесу, юноши? Придется держать тебя поближе к себе. Как считаешь: дед отпустит тебя с харцызами?

Лукаш неопределенно пожал плечами. Мол, а кто ж его знает?

— Тоже верно. Его и спросим… А что до твоего замечания, то оно не совсем верно. Одно дело, обладать секретом и молчать, теша свою гордыню, тайным знанием. И совсем иное — иметь возможность разузнать тайну и не поддаться искушению! Тут гораздо более твердая сила воли нужна…

— Или страх.

— Что? — будто не расслышав, повернулся к Медведю Владивой.

— Страх, говорю… Смертельный страх самое надежное средство от всякого любопытства… — спокойно объяснил есаул. — Мне еще не приходилось встречать ни одного храбреца, или глупца, — готового сунуть руку в нору, если он знает, что там может дремать гадюка.

— И то верно… — кивнул бывший барон. — Ну а бечевка, на тот случай, если в какой-то миг любопытство все же окажется сильнее страха. Не зря же говорят, что оно даже кошку сгубило. Ладно, разберемся. А сейчас, Медведь, разрешаю тебе взять золото из сундука и отнести его нашим воинам. Как бы там ни было, а выкуп от побежденного города они заслужили. Крепкий мешок надеюсь, есаул, ты не забыл с собой прихватить?

— Вот… — Медведь продемонстрировал большую кожаную сумку, в которую легко поместился бы весь скарб баронства.

— Ну и славно. Выгребай все, до донышка… А мы с Лукашем, пока, сходим к баронессе Анжелине. Надо ж расспросить ее о ларце.

— Я с вами, — забеспокоился харцыз. От избыточного волнения у него даже усы встопорщились.

— Да мы быстро…

— Не, — уперся тот, загребая монеты обеими руками. — Один не останусь. Кто его знает, чего тут еще понастроили. Шагнешь не туда и все, поминай, как звали. Мельничук, подержи сумку. Ханджар, не торопись, мы мигом управимся. А не хочешь мною падчерицу пугать, так я и в коридоре обожду.

— Ну, пусть… — согласился Владивой, который как раз именно по этой причине и хотел подняться к девушке только вдвоем с Лукашем. — Вместе пришли, вместе и уйдем. Тогда не торопитесь, камешки в мой кошель отдельно сложите. Может, если я их Дуброву оставлю, то и Анжелина разговорчивее будет?

— В сокровищнице Кара-Кермена и без этой горсти всяческого добра полно, а хлопцам нашим, за труды, и того что я уже нагреб с лихвой хватит… — с пониманием отнесся к пожеланию Ханджара есаул. — Особенно, если в этом ларце нечто такое, что гораздо ценнее любой кучи золота и прочих побрякушек окажется.

* * *

Надо отдать должное Анжелине, в комнатах баронессы оставалась хотя бы видимость порядка. Нет, что и здесь не убиралось уже несколько дней, бросалось в глаза сразу, но — стоило лишь перейти в крыло, традиционно занимаемое хозяйками замка, как количество следов пьяного разгула уменьшилось почти до норм приличия. Более всего напоминая небольшой сумбур, воцаряющийся в любом доме или дворце, после большого празднества.

Что-то стоит или лежит не на своем обычном месте, перекосилось зеркало или картина… Поверхности столешниц или полок, особенно из темных пород дерева или шлифованного камня, уже чуть подернулись матовостью пыли. В вазах цветы, судя по слегка увядшим и начавшим осыпаться лепесткам, как минимум двухдневной свежести. На улице белый день, а на некоторых окнах гардины все еще задернуты, как в ночное время. Свечи оплыли до самого основания, поскольку горничные их явно забыли вовремя потушить… Да и заменить на новые — тоже.