Глеб Борисенков - Возвращение Урмана-1

Полковник Карась, этот грубый полный мужик, юлил и пресмыкался перед лордом. Мария даже передёрнуло от отвращения.

– Теперь ясно, кто здесь командует, – улыбнулся Серый.

– Стройся! – скомандовал лейтенант. Его звали Эдвард, он был из местных поморских свеев и презирал новобранцев.

Наемники выстроились в несколько рядов. Новобранцы начинали производить впечатление: суровые, хорошо вооружённые солдаты. Их было много: не меньше шести сотен мужчин в плотных стеганых курках, серых плащах. Щиты были закинуты за спину.

С моря дул бриз, голубое знамя развивалось над головой Эдварда. В отличие от подчинённых он был в сияющем панцире, и короткой накидке.

– Сегодня, – проорал лейтенант. – У вас есть шанс доказать, что вы не такой жалкий сброд, как кажитесь! Королевские ублюдки объявились прямо перед нашим носом, в Млачевке. Осталось только сравнять село с землёй и начать вести счёт мертвецам!

Он рывком поднял кулак вверх и услышал согласный гул.

– Сотникам, десятникам и звеновым – остаться. Остальные – разойдись!

Операцию разжевывали по мелочам. Каждый из участников знал только свою маленькую роль, но требовалось безукоризненное исполнение.

– Никаких потерь! – объявил Эдвард. – Нападаем со всех сторон, каждая из групп действует только по плану. Добираемся до амбаров и только потом поджигаем село. Никакой самодеятельности!

– Урман! – Карась поманил звенового в шатер. Перед полковником на столе лежала старая черканная-перечерканная карта. – Поведешь пятерку через лес. Видишь? – Он едва не проткнул бумагу желтым ногтем. – Занимай опушку, останавливай беглых и гони назад. Тех, кто сопротивляется – убивать. Ясно?

– Так точно, – рыцарь склонил голову.

– Забирай своих и выходи! Общий сигнал по трубе. Приблизительное время атаки – полдень. До сигнала – не встревать в неприятности, уклоняться от боя. Вперёд!

Урман отвел собранную группу на край лагеря. Сначала он хотел сказать речь, но увидев кислые лица, отказался от затеи. Никто не горел желанием тащиться на край света и рисковать жизнью. Да и звено подобралось не из лучших.

«Малыш, розовощекий пухлик, – подумал Марий. – По мне максимум на что способен, так жрать и спать. Торквила, неприятный тип, себе на уме, хмурый и злобный. Такой и в спину ударит, и своего ограбит. Серый – почти старикан на нашем фоне. Якшался с епископом и смеётся над попами. Он может быть кем угодно. И я, самый бесполезный из всего полка. Паршиво, конечно, но, Урман рядом, авось выручит».

Звено вышло в обход через лес. Солдаты мало знали друг друга, да и было лень болтать. В лагере каждый казался героем, особенно на кухне. Перед боем же накатила меланхолия.

Хуже всех приходилось Марию с его то богатым воображением! Сначала он представлял, как яростными взмахами богатырского меча отсекает по сотне голов за раз, но чем ближе была опушка, тем всё меньше становился воображаемый клинок, и тем слабее пальцы. Уже и лезвие застревало в первой жертве, ломалось, выпадало из рук, внезапно пропадало!

Ноги начали заплетаться, и он дважды растянулся на корнях. Сердце вылетало из груди. «Если мне и дальше будет так плохо, – с тревогой подумал Марий. – То я и в правду не смогу поднять меч».

– Ты дрожишь как мокрая собака! – скривился Торквила. Он ненавидел и презирал усташей. – Поэтому вы и проиграли нам, южанам.

– Это предвкушение крови! – успокоил Урман. Марий с благодарностью посмотрел на товарища. – И ещё не вечер…

Он хотел добавить, что усташи ещё будут иметь собственного герцога, но осекся. Это попахивало мятежом. А за такое, даже здесь, в чужом краю, можно было лишиться головы. Всё упиралось в старые дрязги: когда-то на Рюгене жили только луцерны и свеи. Усташи были многочисленным кочевым народом, пришедшим из-за края мира. Часть из них перебралась на остров и устроила настоящий террор. Только спустя десятилетия свеи смогли одолеть грозных пришельцев. Урман и Марий принадлежали к роду усташей.

Солдаты вышли к Млачевке и срезали через сады на восток. По мере того как звено, то удалялось, то приближалось к селу, то лаяли, то замолкали местные собаки.

– Мы навели достаточно шороху на округу, – засмеялся Торквила. Он надеялся, что Урман провалится. – Будем надеяться, солдаты, шатающиеся по лесу, привычное зрелище!

– Ага, – Северянин резко остановился и поднял руку. – Кажется, мы вышли на позицию!

За спинами воинов начинался дремучий лес с густым подлеском. Среди переплетений ветвей Урман разглядел едва заметный ход. Здесь мог проходить путь к тайным убежищам поселян. Он поражался осведомлённости полковника. От опушки до села тянулись огороды. Перепуганные женщины бросали работу и прятались среди домов.