Вероника Сейнт - Гамельнский Крысолов

Виктор знал, чем занимается Иероним, потому что несколько раз видел его во снах. Иероним сопровождал невысокую рыжую девушку, неуловимо знакомую и напоминающую Виктору кого-то очень близкого. Ее имя вертелось на языке, а образ вот-вот должен всплыть в памяти, но, сколько бы Виктор ни старался, - все напрасно.

Иероним казался удивленным лишь первые несколько секунд.

-Быстро учишься, - Виктор отпустил его руки, схватил сумку и направился к дому.

Нанимая Иеронима, Виктор отдавал себе отчет в том, как рискует. В прошлый раз, когда Иероним защищал Виктора, погибла Пенелопа, и Чистильщик стал какой-никакой, а причиной ее смерти. И именно это было главным фактором, заставлявшим Виктора относиться к альбиносу с настороженностью и недоверием.

Но сейчас в городе находились Тристана и Джек, и Виктор не мог быть уверенным, что сможет предвидеть их следующий шаг. Ему был нужен кто-то, кто способен действовать, не задумываясь, просто по команде; кто-то, кто станет его охранять и сможет помочь.

В любой другой ситуации Виктор бы и не подумал об Иерониме. Даже став одним из членов Колоды, Иероним оставался, в первую очередь, убийцей, и даже не смотря на то, что где-то в глубине души Виктор понимал, что альбинос не виноват в смерти Медиума, он был опасен. Виктор не мог заставить себя начать ему доверять.

Но сейчас у него не было выбора. Он просто обязан был подчиниться своему собственному предчувствию.

Гадатель шел, не оборачиваясь, зная, что, если он обернется, Иероним может подумать: Виктор не уверен в своем решении и не сдастся так просто. Гадатель остановился у почтового ящика, где его ждал Одиссей, и пересадил птицу в клетку, после чего пошел дальше.

Когда у него за спиной хлопнула дверь, и машина, с тихим скрипом, сдвинулась с места, Виктор даже не вздрогнул. Он шагнул за порог теплого дома и почти сразу забыл, как холодно и тяжело ему только что было.

Хозяйка дома тут же захлопнула за ним дверь и стала рыться в одном из шкафов.

-Грязь только в дом не тащите, - произнесла она и поставила перед Виктором пару мохнатых разноцветных тапочек.

-Постараюсь, - Гадатель почувствовал какое-то смущение от этого ее жеста. Почему-то это простое проявление заботы и гостеприимства казалось ему неуместным и неправильным.

Он стянул с себя пальто, будто снимая один из слоев пронизывающего холода, а потом переобулся из сапог в тапочки.

Он старался дышать как можно глубже, постепенно оттаивая, чувствуя, как к нему возвращается жизнь, а мускулы понемногу расслабляются. Он слабо улыбнулся и спросил:

-Мое имя ты знаешь, а как мне называть тебя?

-Меня зовут Анна, - девушка пошла куда-то вглубь дома, и Виктор, подхватив сумки и клетку с Одиссеем, послушно пошел за ней.

Выйдя из прихожей, они оказались в чем-то отдаленно напоминавшем гостиную или холл. Справа, в одном из углов стояло потрепанное, изъеденное молью кресло и высокая книжная полка, сверху донизу забитая книгами, чьи обложки выцвели от времени, но так казались лишь лучше и уместнее.

В другом углу был комод, старый и громоздкий. Каждый из ящиков запирался на замок, и, похоже, хозяйка даже пользовалась этой функцией - по крайней мере, к такому выводу Виктор пришел, увидев торчащий из одной из замочных скважин металлический ключ.

По левой стороне была лестница, как и полагается, с чуланом, напоминающим о давно прошедших праздниках украшениями и фотографиями дальних и близких родственников на стенах.

-Ваша комната наверху, - кинула себе через плечо Анна и быстро и изящно взбежала по лестнице. Виктор не стал заставлять себя ждать. Правда, пока он поднимался, он не мог отделаться от желания спросить её, как ей удалось создать такой дом, что пробуждает самые детские и самые теплые воспоминания. Глядя на полосатые, раскиданные по полу, паласы ручной работы, Виктор как будто возвращался в юность, в дом тетушки Элли.

-Я почти ничего не меняла. Только пыль протирала, все думала... а вдруг он вернется? - Анна открыла дверь в комнату и щелкнула включателем. Виктор сделал шаг в комнату и замер.

Это определенно была комната его отца. Это были его книги, его вещи, оставленные по рассеянности или просто потому, что больше не понадобятся, его аккуратно сложенные в специальный контейнер ароматические палочки и свечи. Все в этой комнате было его, эта комната даже пахла им - смесью сигарет, дорогого одеколона, старости и терпких специй. Все это сбивало Виктора с толку, заставляло думать, что через секунду Учитель выйдет из шкафа и посмеется над ним.