Вероника Сейнт - Гамельнский Крысолов

Дверь приоткрылась и хозяин дома, еще не показавшись, заговорил:

-Извините, комната уже не сдается, я уберу табличку... - это была девушка. Она замерла на пороге, удивленно смотря на Виктора снизу вверх. Она была невысокой, с темно-каштановыми волосами и круглыми темными глазами. Ярко-очерченные брови придавали ее мимике особенную остроту, и Гадатель поймал себя на мысли, что это по-своему очаровывает. Девушка неловко потопталась на месте. Виктор окинул ее взглядом и улыбнулся. Ее шаги, из-за которых ему пришла в голову гигантская кошка, немного приглушали теплые вязаные носки, а, судя по переднику, накинутому сверху на шерстяное платье, он и правда ее отвлекал. Они молчали какое-то время, потом девушка улыбнулась и произнесла то, что шокировало Виктора настолько, что он закашлялся.

-Вы ведь Виктор, да? Грег говорил, что Вы приедете.

-Вы знали Грега? - тут же отозвался Виктор. Сейчас его не покидало ощущение, что ему стоит задать всего пару вопросов, и он узнает, где его отец.

-Он снимал у меня комнату почти полгода.

На смену этой слепой уверенности тут же пришло подозрение. Виктор понимал, что не может доверять этой девушке, ведь она может быть очередной помощницей Джека, как когда-то была Тристана, или причастна к происходящему в городе.

Или причастна к исчезновению его отца.

-Почему я должен верить Вам? - Гадатель сощурился и сделал шаг вперед. От девушки веяло теплом, но не таким, как у Источников и не огненной энергетикой Грейс. Она казалась уютной, располагала всем своим видом, мягкостью и легкостью в движениях. - Что в нем было особенного?

-У него была контрактура Дюпюитрена, - вздохнула девушка. Она обхватила себя руками и посмотрела на Виктора снизу вверх, как-то умоляюще и устало одновременно, - Эта болезнь свойственна мужчинам, когда человек не может разгибать пальцы на руках или на ногах, - она загнула мизинцы и безымянные пальцы, очень похоже изображая Грега.

-Откуда такие подробности?

-Я медсестра.

Девушка была права. Чем старше становился Учитель, тем заметнее становились изменения в нём. Все еще сохраняя превосходную осанку, манеры, чувство юмора и манеру работы, Грег старился. Контрактура Дюпюитрена была лишь следствием его старости, какой-то злой насмешкой от Высших, ведь, по-своему, это усложняло Учителю работу с картами.

-Если Вы не верите мне, Виктор, спросите у своих карт, стоит ли мне доверять, - девушка оперлась плечом о дверной косяк и поежилась. Гадатель с трудом подавил чувство вины, что из-за него хозяйка дома все еще стоит на пороге. К тому же ее последняя реплика вновь вернула все подозрения, возникшие у Гадателя раньше.

-Вот это уже подозрительно.

Что-то в ней было не так. И дело было не в том, что она продолжала думать о нескольких вещах одновременно, не в том, как она смотрела на него - не скрывая своего интереса, даже не в ее тепле. Она, как искусственный свет, притягивала к себе, только для того, чтобы не дать ни капли тепла взамен. Отвечая на ее оценивающий взгляд, Виктор рассматривал и ее саму, заглядывал ей в глаза, пытаясь прочитать как можно больше мыслей, и все отчетливее видел в ней и ее профессию, и ее привычки, и то, что она заботлива и холодна одновременно. Виктор видел в ней что-то невероятно простое и доброе, обычную девушку со следами от муки, нелепо оставшимися на ее щеках и в переднике, немного забрызганном ежевичным вареньем.

Но сколько бы Виктор не смотрел на нее, он не мог понять, может ли он верить ее словам.

-Послушаюсь Вашего совета, - наконец прервал молчание Гадатель, с трудом отведя взгляд от ее глаз. - И спрошу у карт.

Он поставил клетку Одиссея на террасу, достал из кармана колоду, развернул ее и быстро перетасовал. Только сейчас Гадатель заметил, как у него замерзли руки и как непослушны на морозе пальцы. Карты понемногу согревали его ладони, с каждой секундой сильнее, но скованность в движениях по-прежнему сохранялась.

Поднеся колоду к лицу, Виктор мысленно задал им вопрос, едва заметно шевеля губами, касаясь шершавых картонных краешков, а потом быстро вытащил карту - Влюбленных - и, коротко взглянув на нее, тут же убрал.

Виктор спрашивал у карт, стоит ли ему уйти. И карты говорили ему, что этот выбор совершенно неправилен.

Гадатель завернул колоду в ткань и убрал обратно в карман. Он немного поежился и потому, что ему было холодно, и потому, что ему было жутко смотреть на стоящую на холоде девушку в теплой, но все же домашней одежде.