Джон Толкин - Две башни

Всадники смотрели на Теодена, как люди, которых неожиданно разбудили. Грубым и резким карканьем старого ворона казался его голос после речей Сарумана. Но Саруман был вне себя от ярости; перегнувшись через перила балкона, он пожирал Теодена глазами, горящими гневом. Все подумали, что он походит на змею, готовую ужалить.

– Виселица и вороны! – заорал он, и все вздрогнули, услыхав, как внезапно изменился его голос. – Старый глупец! Твой дворец – притон разбойников и пьяниц! Слишком долго они сами уходили от виселицы. Но петля приближается, неотвратимая и безжалостная. И тебе придется в ней болтаться! – тут он овладел собой, и голос у него снова переменился. – Не знаю, зачем я говорю с тобой, лошадиный пастух. Мне не нужен ни ты, ни твои всадники, они только удирают проворно. Я предлагал тебе власть, которой ты не заслуживаешь ни доблестью, ни разумом, а ты ответил мне руганью. Пусть будет так. Возвращайся в свою конюшню!

– Но ты, Гэндальф! – голос опять полился сладкой музыкой. – Ты меня огорчил. Мне стыдно видеть тебя в таком обществе. Ты ведь так же горд, как и мудр. Ты почти всевидящий. Так неужели даже сейчас ты не примешь моего совета?

Гэндальф шевельнулся и взглянул вверх. – Тебе есть что добавить к сказанному при нашем последнем свидании? – спросил он. – А может, ты хочешь взять что-нибудь из сказанного обратно?

Саруман озадаченно промолчал.

– Взять обратно? – повторил он. – Я исходил из твоего блага, но ты не послушал меня. Да и что тебе чужие советы при твоей мудрости? Но может быть, ты неправильно понял меня в прошлый раз? Может быть, я немного поторопился? Прости меня, как я прощаю твоих дерзких и неразумных спутников. Мы оба с тобой принадлежим к древнему Ордену, самому высокому в этом мире. Наша дружба нам обоим пойдет только на пользу. Постараемся же понять друг друга и забудем на время об остальных, низкородных. Пусть они подождут наших решений. Давай подумаем вместе о вещах важных для всех, в том числе и для них. Поднимись ко мне, обсудим все сообща, мы обязательно придем к разумным решениям.

Такую силу вложил Саруман в этот последний призыв, что никто из слушавших не остался безучастным. Но теперь впечатление было совершенно иное. Они слышали ласковый упрек кроткого короля, обращенный к заблуждающемуся, но любимому вассалу. Но самих их при этом словно выгнали <...>. Словно невоспитанные дети или глупые слуги слушали они непонятные речи старших и не знали, как эти речи отразятся на их собственной судьбе. Эти двое были совсем из другой породы – возвышенной и мудрой. Они непременно заключат союз между собой. Сейчас Гэндальф поднимется в башню, дабы обсуждать там дела, недоступные для их понимания. Дверь закроется, и они останутся за порогом, ожидая решения великих. Даже у Теодена мелькнула мысль:"Он изменит нам, он пойдет туда, и тогда мы погибли!"

Но тут Гэндальф рассмеялся, и морок развеялся без следа.

– Саруман! – воскликнул он. Голос мага не был таким мелодичным, но казалось, заполнил собой всю долину. – Ты выбрал не то поприще! Если бы ты стал шутом, то прославился бы во всех землях. – Гэндальф помолчал, а потом продолжал уже обычным голосом. – Ты говоришь, нам нужно понять друг друга? Тебя я вполне понимаю, а вот тебе меня уже не понять. Я ничего не забыл. Когда мы виделись в последний раз, я был твоим пленником, а ты – тюремщиком на службе Мордора, и как раз собирался послать меня туда. Нет, я и не подумаю подниматься к тебе: кто убежал через крышу, тот не будет входить в дверь. А теперь послушай меня, Саруман, послушай в последний раз! Не спустишься ли ты ко мне? Твои надежды на помощь Скальбурга не оправдались. Как бы тебя не постигли и другие разочарования. Так не разумнее ли отказаться от сомнительных упований ради более достойных? Подумай, Саруман!

Тень прошла по лицу Сарумана. Он побледнел как мертвец. На миг он не совладел собой и все увидели, как терзают его сомнения, как он не может выбрать: покинуть ли свое убежище или оставаться в нем. Саруман колебался, и все затаили дыхание. Но потом он заговорил, и голос у него был теперь холодным и резким. Гордость и ненависть взяли в нем верх.

– Сойти? Мне? – насмешливо повторил он. – Разве сойдет безоружный человек, чтобы говорить с разбойником у своего порога? Мне и отсюда все хорошо слышно. Я не настолько глуп, Гэндальф Серый, чтобы доверять тебе. Лесных демонов, правда, не видно, но я знаю, где они затаились по твоему приказу.

– Предатели всегда недоверчивы, – устало махнул рукой Гэндальф. – Но ты напрасно опасаешься за свою жизнь. Я не собираюсь убивать тебя. Пойми, я хочу спасти тебя, и это твоя последняя возможность. Ты можешь покинуть Ортханк свободно, если хочешь.