Джон Толкин - Две башни

– Митрандир! – подхватил Леголас. – Это он!

Отряд Теодена остановился. Люди оглядывались, не узнавая местности. За одну ночь зеленая долина и травянистые холмы покрылись вековым лесом. Ряд за рядом, сплетаясь ветвями, стояли могучие деревья, хмурые и молчаливые, окутанные тьмой. Между лесом и войсками ристанийцев оставалась лишь неширокая полоса. На ней сбились, ища спасения, орки и дикари, стеная и вопя от страха. В конце концов, дикари побросали оружие, упали на землю и лежали неподвижно, но орки в смятении кинулись прямо в невесть откуда взявшийся лес. Они скрылись в тени деревьев, но оттуда не вышел ни один...

Утро было светлое и ясное. Ристанийцы радостно окружили своего правителя. Теоден радостно приветствовал племянника, а тот благодарил Гэндальфа за неожиданную помощь.

– Вы искусный маг, Гэндальф Белый, – почтительно сказал Эомер.

– Я не так уж много сделал. Добрый совет в опасности, да быстрота коня, остальное свершила сила и отвага ваших воинов, – тут Гэндальф заметил, с каким изумлением многие смотрят на безымянный лес. – Это диво я вижу не хуже вас, – сказал он, – но я здесь не при чем. Никакому магу это не под силу. Надо сказать, оно, это чудо, превосходит все мои замыслы.

– Если это не ваше колдовство, то чье же? – изумился Теоден. – Не Сарумана же! Неужто на свете есть еще такой же могучий кудесник?

– Я думаю, за разгадкой надо ехать в Скальбург, – ответил маг.

– В Скальбург? – вскричали все.

– Да, в Скальбург, но ненадолго, потому что мне пора на восток. Я хочу поговорить с Саруманом, и поскорее. А так как он причинил Ристании большой вред, то будет только справедливо, чтобы при разговоре присутствовал правитель. Можете вы ехать?

– Я устал, – вздохнул Теоден, – пришлось много ездить и мало спать, а моя усталость – увы! – не притворство, и она вызвана не только нашептываниями Гримы Черного. Едва ли даже у тебя найдется лекарство от нее.

– Хорошо, – решил маг, – отдохнем до вечера. Много людей нам не понадобится. Мы едем для беседы, а не для битвы.

Теоден отослал гонцов с известиями о победе и приказал Эомеру с двадцатью воинами сопровождать его в Скальбург. С ним вызвался ехать Арагорн, Леголас и Гимли. Гном был ранен, но не опасно.

По приказу Теодена дикари, сдавшиеся в плен, были поставлены на работы по восстановлению замка. Им было объявлено, что после работ, поклявшись жить в мире с Ристанией, они могут быть свободны. Это их несказанно удивило: Саруман уверял их, что в Ристании принято сжигать пленников живьем.

К вечеру Теоден, Гэндальф и их спутники выехали в сторону Скальбурга. Лес стоял у них на пути, окутанный странной тьмой. Он казался дремучим и непроходимым. Но когда Гэндальф, скакавший впереди, приблизился к его краю, стволы расступились, ветви поднялись и отряд въехал под темные своды. Во мраке слышались непонятные звуки: скрип, отдаленные возгласы, неразборчивый гневный ропот, – но никого не было видно. Вскоре отряд выехал из леса, дальше дорога была свободна.

По дороге Гимли рассказывал Леголасу о чудесах пещер, в которых скрывались перед рассветом вместе с воинами Эомера. Он восторженно описывал прекрасные залы, высокие гулкие своды, витые колонны и стены, сверкающие драгоценными камнями, неподвижные озера, в которых отражается это великолепие, становящееся поистине сказочным, когда в озеро падает, зазвенев, капля воды со сводов, заставляя отражение колыхаться и искриться. Залы, своды, коридоры нескончаемо уходят в недра холмов и бесконечно множатся их красоты.

Эльф слушал его внимательно, он никогда не видел друга таким взволнованным. Это волнение передалось и ему. В конце концов, они уговорились, что если выйдут живыми из предстоящих опасностей, непременно побывают вместе в лесу Фангорна и в пещерах Агларонда.

Путь до Скальбурга был неблизкий, и только к концу второго дня они приблизились ко входу в долину. Она лежала перед ними темная, так как луна уже заходила, и из этой темноты поднимались столбы и струи дыма и пара.

– Что это значит, Гэндальф, – спросил Арагорн. – Долина словно кипит.

– Над нею всегда стлался дым, – сказал Эомер, – но такого я никогда не видел. Саруман стряпает какое-то зелье, не иначе: Изен пересох, он, верно всю реку вскипятил.

Они остановились на ночлег у высохшего русла и уснули, но среди ночи проснулись. Земля под ними вздрагивала, в воздухе носились какие-то шорохи, стоны, ропот, а в темноте по обоим берегам реки двигалось что-то темное, – словно огромная черная стена, медленно ползущая в сторону Скальбурга. Воины схватились было за оружие, но Гэндальф приказал молчать и не двигаться. Черная тень прошла и исчезла, все успокоилось. Проснувшись на утро, они увидели, что Изен, как всегда, струится в своем русле.