Игорь Мерцалов - Схаас

Джон внимательно выслушал собеседника, после чего мягко, корректно, но категорично выразил свою новую позицию.

К чести мистера Торна, он довольно быстро понял бессмысленность любых попыток изменить положение, перестал торговаться. Выразил свое глубокое сожаление по поводу несостоявшейся сделки и поинтересовался, что стало причиной столь резкой перемены настроения молодого графа.

Ответ о глубоко личном характере всяких причин вполне удовлетворил его. Надо сказать, в целом этот разговор, без удовольствия ожидавшийся Джоном, прошел гораздо легче и приятнее, чем можно было предположить. Для американца мистер Торн был отлично воспитан. Добавив, что общение с молодым графом доставило ему немало удовольствия, он пригласил Джона пообедать в тихом ресторанчике:

— Вы ведь не можете не признать, что заставили меня потратить впустую массу времени и усилий. Теперь вы просто обязаны дать мне совет, к кому же все-таки обратиться, чтобы приобрести порядочный замок. Даже не пытайтесь отказаться, сэр, нам непременно нужно побеседовать.

— Причем непременно, мистер Торн. Дело в том, что я имею предложить вам одну идею, непосредственно связанную с вашим деловым профилем. Едва ли идея способна заменить замок, однако я надеюсь, что вы будете заинтересованы. Во всяком случае, лично я нахожу задумку и увлекательной, и перспективной. Где бы вы предпочли встретиться?

— О, здесь, в Южном квартале, есть одно чудесное местечко… — помедлив, сказал американец.

Он назвал адрес и снова обязал Джона непременно уделить ему время — в том шумном радостном тоне, каким владеют, пожалуй, только американцы. Договорились встретиться завтра.

Положив телефонную трубку на аппарат, Джон надел джинсовую куртку и постучал в комнату Изабеллы:

— Ты готова?

Сегодня они запланировали небольшой поход, отчасти, кстати, связанный с тем предложением, которое Джон намеревался сделать мистеру Торну, но лишь отчасти. Изабелла далеко не сразу вспомнила, что, хоть и в другом времени, живет она в той же самой местности, что и прежде, и вот теперь ей захотелось узнать, как изменился ее родной край.

— Входи, Джон! — донеслось из-за двери.

Затянутая в джинсовую ткань девушка сосредоточенно крутилась перед зеркалом.

— Уж-жас что такое, — с чувством сообщила она. — Но, кажется, это самая удобная одежда из всех.

Через десять минут Джордж уже закрывал ворота за мощным «лендкрузером». Молодой граф вывел машину на шоссе.

— Сейчас было бы трудно повторить в точности наш маршрут к Драконовой горе, — объяснял Джон. — Видишь те посевы? Их возделывают потомки тех бондов, что приняли руку Рэдхэнда с самого начала. А вон тот поворот, к которому мы направляемся, проведет нас через деревни семнадцатого и восемнадцатого веков. Эта дорога позволит нам срезать лишних шестьдесят миль.

— А мы с какой скоростью едем? — Точные цифры, а счету Изабелла обучилась очень легко, помогали ей осваиваться в мире новых величин.

— По шоссе мы делали семьдесят миль в час, здесь придется сбавить скорость, но за деревнями я собираюсь прокатиться не меньше чем на девяноста милях.

Изабелла погрузилась в расчеты, потом не без сомнения оглядела салон машины и вдруг сказала:

— Знаешь, Джон, а ведь больше всего я скучаю по Мышонку.

— Да, — кивнул тот. — Я тоже сильно привязался к Цезарю. К сожалению, этих ребят трудно было бы привести в башню, а воспользоваться силой Ока Заката можно было только там. О, кстати, посмотри-ка вон туда. Этот лес — часть того, в котором обитала Зеленая Вольница.

— Неужели? Господи, как все изменилось…

— В этом нет ничего странного, Изабелла. Люди здесь жили века и века, все время приходили новые, селения разрастались. Леса приходилось вырубать под поля и пастбища… Мир не может не меняться. В этом и есть прелесть жизни. Вспомни Аннагаира — вот кто почти не менялся целые тысячелетия. Разве можно ему позавидовать?

— В чем-то, — пожала плечами Изабелла. — Например, его любви. Люди на такую неспособны.

— Быть может, — улыбнулся Джон. — Но мне кажется, он завидовал людям куда больше. Что до любви… На наш короткий век ее хватит. Я люблю тебя, Изабелла, и, если этому чувству суждено прожить всего пять-шесть десятилетий, я не в обиде.

— Я тоже люблю тебя, Джон, — счастливо улыбнулась Изабелла.

Спустя три часа они проехали по проселку между холмами, и, когда в просвете зарослей по левую руку показалась цель их пути, Джон свернул с дороги. «Лендкрузер» катил по земле еще с полчаса, потом пришлось остановиться.