Айше Лилуай: Я наблюдаю за тобой

Сделав глубокий вдох, Келда подошла к двери и протянула к ней руку… Передумала. Отошла к окну. Мгновением позже снова бросилась к двери. Долго стояла так, слушая собственное сердце.

Оно билось часто-часто. И как будто не только в груди. В висках, в пульсирующих венах на шее, в каждом пальце на руках и на ногах… и в самом сознании.

Билось – и вдруг замерло. Как будто кто-то протянул железный кулак и стиснул его, раздавил, как скорлупу от сырого яйца.

Решительно выдохнув и дернув ручку двери, Келда вышла из комнаты и спустилась вниз.

Увидеть его. В последний раз. А потом уходить.

И пусть это будет жестоким издевательством над ними обоими.

Но все оказалось не так-то просто: Келду ждал новый удар.

Роальда нигде не было видно.

Ни в гостиной, где собрались хозяева и гости, негромко разговаривающие между собой, ни на лестнице, ни на втором этаже, ни на крыльце, ни даже на заднем дворике, где он, улыбаясь, однажды назвал ее любопытной.

Нигде.

Келда вернулась в гостиную.

- А где… где герр Роальд? – потерянным голосом спросила она у Ребекки.

Та тепло ей улыбнулась.

- Ох, он уже ушел домой, милая. Ему и Карлу не терпится поскорее начать перестройку. Боже мой, даже смешно! Буквально десять минут назад он, ведя себя очень странно, заявил, что должен идти и работать, хотя, как мне кажется, они с Карлом планировали начать лишь завтра… Но мало ли что могло вдруг взбрести моему дорогому в голову! Он был очень решительно настроен уйти, и никакие уговоры твоей матушки его не остановили. А ты что-то хотела ему сказать, Келда? Боже, ты очень бледна…

- Я… Нет, ничего. Просто удивилась, что его нет с вами.

Ребекка опустила голову, чтобы никто не увидел счастливую улыбку на ее губах. Она многое уже понимала, почти все. Она давно заметила, как порой смотрел «ее дорогой» на хорошенькую дочь рыбака, которая стойко защищала его перед судом. А Келда Ребекке очень нравилась…

Желая подбодрить девушку, Ребекка, как бы ничего не имя в виду, сказала:

- Ну, да ведь мы еще будем приходить к вам в гости. Непременно! Теперь мы будем дружить семьями, правда?

- Да, конечно, - тихо ответила Келда.

Она улыбнулась. Но это только губы улыбались, а глаза были отчего-то пустыми.

После обеда Келда вела себя очень странно: она то впадала в какое-то отрешенное, задумчивое состояние, то напротив, слишком громко смеялась по малейшему поводу. И когда находилась рядом с Ребеккой, так и норовила погладить женщину по руке, сказать ей что-нибудь исключительно приятное, вложить в ее глаза взгляд, полный нежности…

Ребекка не могла понять, что происходит.

Только Келда знала…

Эти теплые морщинистые руки… Она представляла, как когда-то давно они ласкали маленького мальчика, укрывали его от невзгод и боли…

Эти добрые глаза, эта редкая седина в волосах…

Это была ЕГО няня. Последнее, что еще пока осталось от него, после того, как он ушел.

Скоро она уйдет тоже.

- Приходите к нам прямо завтра, Ребекка, - говорила Эидис, когда вся семья Халворсенов провожала гостей. – Что вам с маастером Валеном делать у вас дома, пока молодые мужчины будут работать? Приходите! Тем более Кай будет в школе. И ты, Нанна, приходи, приводи отца. Ойвинду, я думаю, приглашение не понадобится.

Нанна кивала, обнимаясь с Келдой, которая, действительно, очень странно себя вела.

- Обязательно придем, - отвечала хозяйке Ребекка. – До свидания!

Келда, отойдя от Нанны, вдруг взяла ее за руку и прижалась губами к шершавой ладони. Растерявшись, фрекен Абель ничего больше не смогла вымолвить и вышла за порог, раскланявшись с хозяевами.

Когда дверь за гостями закрылась, когда Эидис пошла на кухню, мыть посуду, а Фолки и Хэвард сели в гостиной у камина, Келда поднялась к себе и заперла дверь. Подойдя к кровати на ватных ногах, она упала на нее, уткнувшись лицом в подушку и зарыдала.

У нее был выбор.

И она его сделала.

Примерно полчаса спустя Келда заставила себя подняться, подошла к маленькому настенному зеркалу, привела себя в порядок, насколько это было возможно с заплаканными глазами, и начала собирать вещи. Она брала только все самое необходимое. Покончив с этим делом и дождавшись, пока глаза перестанут быть настолько опухшими, Келда собралась духом и спустилась вниз.

Тем вечером Фолки, Эидис и Хэвард только и делали, что удивлялись.

Никогда еще их дикарка не была такой кроткой, нежной и ласковой.

- Что с тобой, доченька, милая? – спросила ее Эидис уже перед сном.