Диана Удовиченко - Южная пристань

Закончив с телами нечистых, казаки вернулись в казармы, оставив дозор в порту. Михаил уже знал, что твари не появляются одна за другой. Теперь можно ожидать их только к вечеру. Поэтому он решил навестить Витьку и проверить как идут дела в кузнице. Подышать расплавленным металлом, очиститься от скверны жаром кузнечного горна — он бы полжизни отдал за то, чтобы дожить остатки лет в своей кузнице. Но времена нынче не те, тяжелые времена, казаки только и заняты тем, что отлавливают нечисть, сжигают пришлецов на городской свалке. А кто кроме Михаила Стожарова поможет им? Ведь недаром он бывший вояка, и матросом успел побывать, и в пехоте не одну пару сапог износил. С кузницей и Витька справится, надо лишь следить за ним да советы давать. А у кузнеца сейчас работы хоть отбавляй — город почитай заново строится, одних ажурных перил сколько надо! Ага, ажурные перила — город почти разрушен, а богачам подавай ажурные перила да кованные заборы покрасивей. Да ладно, деньги платят, какая разница за что получать их?

Хотя больше всего Михаил любил работать с оружием и Витьку на это натаскивал. Шашки, кортики, ятаганы, несколько раз даже двуручные мечи ковал, когда пошла мода на средневековье. А иногда кузнец и сам моду делал — изготовит саблю турецкую и ну хвалить её перед посетителем. Тот, как услышит, что такая сабелька у самого градоначальника на стене в гостиной висит, и берёт её. А последним градоначальник гонцов своих присылает — "сделай и мне такую же, а то неловко, почему у всех есть, а у меня нет".

В кузнице Михаил отдыхал и душой, и телом. Скидывал казацкую одежонку, надевал грязную робу, ставил в углу шашку и ружье и принимался за дело. Только теперь он не первым, подмастерьем теперь он был. А его ученик с каждым днем становился все искуснее, иногда даже свои идеи подкидывал, чем очень удивлял и радовал Михаила. И это было здорово — хороший ученик должен стать лучше своего учителя, иначе не будет никакого движения, прогресса не будет. До вечера Михаил провел в кузнице, а после собрался, дал

Витьке несколько советов, похвалил за новые приемы и ушел в казарму.

Вечером, сидя на своей кровати, он задумался о сегодняшнем дне.

Вспомнился и разговор с французом, и сожженные пришлецы, такие непохожие на прежних упырей. А ведь Никола, наверно, был прав — ведь может быть и так, что никакие это не вурдалаки, не упыри, а обычные люди, только из другой земли. Может быть, даже из Российского Триединства. Он повернулся к

Ваньке Игнатьеву, здоровому борову сорока с лишним лет, который на службе вот уже лет двадцать. Иван лежал на кровати с закрытыми глазами, но Михаил знал, что он не спит.

— Вань, слышь? — сказал Михаил.

— Ну? — ответил казак.

— А ведь мы людей сожгли, не нечисть. Они ж, обычные люди были, только одеты не так как мы.

Иван открыл один глаз и покосился на кузнеца.

— А че ж ты, такой умный, сразу смолчал, че ж ты шашкой махал? — зло сказал он. — Думаешь, мне такие мысли на ум не приходили? Приходили, да только поздно, когда головы пришлецов уже в канаве лежали.

— И что же теперь делать? Так и будем убивать их? А что если это такие же люди? Только из другой земли пришедшие. Вот как наши рыбаки пропали, так и они пропали в своей земле. А представь, что рыбачков наших тоже гдето на кострах сжигают?

Иван поднялся и посмотрел на Михаила.

— Надо сначала попробовать поговорить с ними. Если разумные твари, то и нельзя им готовы рубить. — продолжал Михаил.

— Черти тоже разумные, вот только ведут себя не так как мы, да и думают о другом. Вот унесут эти пришлецы твою душу в ад, что тогда скажешь? О! — Иван поднял указательный палец, ткнув им в закопчённый потолок. Но тут же плечи его опустились, роскошные казацкие усы завяли, стали как пожухлые травинки — Хотя, может, поэтому их и вода святая не берет, что не от дьявола они, а такие же божии создания, как и мы с тобой. А что собаки их боятся, так они на всех приезжих лают. — Иван вздохнул. — Плохо, если мы ошиблись.

Представь, кузнец, сколько невинных душ тогда мы на небо отправили! С батюшкой поговорить надо.

— А что батюшка? — Михаил аж подскочил, ударившись головой о кровать второго яруса. — Такой же запуганный как и мы, так же ошибиться может.

— А это совсем плохо. Но что мы сделать-то сможем? — Иван выглядел совсем потерянным.

— Надо не убивать пришлецов, а поговорить с ними, — сказал Михаил. —

Авось и договоримся. Толмач из меня плохой, я только по - французски немного могу, но уж жесты они наверно понимают.