Александр Кудрявцев: Винчестер

Ураган навалился на город ночью.

Повалил тополя на площади, содрал кое-где кровлю с крыш, выдавил пару окон. По ящику с утра гоняют ролик о злоключениях зеленой «шестерки», которую поднял в воздух невесть откуда взявшийся смерч.

В новостях говорят, такого здесь еще не было. Да и откуда местным знать, что ураган – моя черная метка. Предупреждение, что Они снова нашли меня и готовят визит.

Антракт между кошмарами окончен. Всем спасибо. Пока. Я срываюсь из города сегодня же, до полуночи.

Опять уезжать… А я успел так привязаться к этому заросшему аквариуму и его донным жителям...

Я врубил плеер, набрал сентиментального пива и отправился бродить по улицам.

Вот круглая тумба для концертных афиш с удивительно символической афишей "Обитаемый остров". Голубая церковь царапает крестами медленные облака. Местное озеро спокойно как стекло, на берегу по вечерам можно слушать шуршащую в камышах шушеру.

Горожане живут неспешно, и так же не торопятся похоронные процессии под гнутую медь самодеятельных оркестриков. Здесь больше деревьев, чем людей, и до сих пор уютен полузаброшенный парк с ржавыми скелетами советских аттракционов. Здесь все как в моем детстве…

Зажглись фонари. Пора зайти за вещами в съемную конуру и отчаливать.

Угол в квартирке пятиэтажки мне сдавала Клара Алексеевна или просто КА - одинокая интеллигентная женщина из тех самых высчитанных швейцарскими учеными 5 процентов Абсолютных Добряков, на которых держится мир.

Кроме меня, в ее доме проживала и другая бродячая живность: стадо громких котов, дряхлый пес, галка с перебитым крылом. Дети улиц быстро отъедались и обзаводились барскими привычками.

В то же время в быту она была бережлива до скупости и долго не могла понять, зачем я прошу не выключать свет у двери моей комнаты.

Там, где я останавливаюсь, круглосуточная иллюминация сияет, как в Лас-Вегасе. КА не понимала столь вопиющей расточительности до тех пор, пока я не стал выкладывать за свет двойную плату.

Пятиэтажка смотрит желтыми окнами первого этажа, ставшего почти родным. Я люблю жилье на первом этаже. Это лисья нора, где всегда не меньше двух порталов для бегства.

Когда я вхожу в подъезд, неожиданно гаснет свет. Кромешная тьма кажется густой даже на ощупь. Я мгновенно взлетаю по лестнице. Дрожащий ключ не сразу попадает в скважину

Есть!

Переведя дух, шагаю в мерцающую прихожую, навстречу силуэту КА со свечой в руке.

Электричество здесь часто бывает в отключке. На этот случай в каждой квартире запасен килограмм свечей и спичек. По вечерам, когда обесточивались целые районы, окна пятиэтажек освещались дрожащим белесым светом, на стенах плясали огромные тени, а за стеклом маячили смутные фигуры. Город превращался в поселение призраков.

- А у нас опять света нету, - сообщает мне КА свежую новость, подсвечивая попыткам избавиться от обуви.

- Это жизнь.

Я прохожу в свою комнату.

Конверт с оплатой проживания за месяц вперед – на стол. Дорожная сумка собрана заранее: документы, деньги, сигареты и кое-что из одежды.

- Артур, суп в холодильнике! Не забудь разогреть! – ее уютный голос из кухни звучит в унисон эмалированному звяканью.

Мне слишком нравится хозяйка этого дома, чтобы врать ей о причинах скорого отъезда. А правду, которой все равно никто никогда не поверит, говорить не хочется еще больше. Значит, мы расстанемся по-английски.

Путавшийся в ногах котяра неожиданно выгибает спину и шипит в темноту на нечто, невидимое мне.

Сзади ме-е-едленно скрипит дверца старого шкафа.

Что-то или кто-то открывает его изнутри.

Началось.

Я бросаюсь из комнаты. По лбу ползут крупные капли ледяного пота.

- Артур? – окликают меня из кухни.

Я хватаю сумку, захлопываю дверь в комнату и быстро запираю ее снаружи. За дверью что-то тяжело шлепает по полу.

Мне вовсе не интересно, ЧТО там на самом деле.

- Артур, как на работе?

- Замечательно, - я стараюсь, чтобы голос не хрипел.

Нужно просто покинуть ее дом, и все кончится. Им нужен только я.

В два шага я преодолеваю прихожую и осторожно отвожу собачку замка входной двери. Смотрю в глазок.