Александр Кудрявцев: Винчестер

- У него все альбомы, - соврал я.

- Ладно, пацаны, - Гриф неожиданно улыбнулся, блеснув стальной фиксой, - валите. Если кто тронет, базланьте, что меня знаете.

Он почти дружески хлопнул меня по плечу, но я устоял.

- Счастливо, - уважительно сказали мы знаменитому бойцу.

На темном танцполе в несколько кружков вокруг сваленных сумок топтались девушки: белый верх, черный низ. Кавалеры млели у стен в грохочущей духоте.

Штирлиц сделал многозначительное лицо, дал нам знак оставаться на месте и двинул к диджею, заседавшему на табуретке за усилителем. Я видел, как он достал из кармана джинсовки какую-то кассету и принялся о чем-то жестикулировать. Диджей пожал плечами, но кассету взял.

- А сейчас по просьбе друга, - сказал Повелитель Танцпола в микрофон,- поздравим с днем рождения Дика, которому сегодня стукнуло шестнадцать! Друзья дарят ему песню! Белый танец! Дамы приглашают кавалеров! Поехали!

Он щелкнул кнопкой огромного двухкассетника «Маяк», и колонки завели меланхоличную, но щекочущую сердце песню. Галина захлопала в ладоши. Улыбающийся Штирлиц шел к нам походкой победителя.

- Потанцуем? - вдруг сказала мне Галка.

- Но... я... ты...Штирлиц...

- Пойдем, - перебила она, взяла за руку и повела в центр зала. И я послушно поплелся за ней.

Я робко положил руки на ее узкие бедра. Они показались обжигающими. Мы сделали первый шаг под музыку. Бритые затылки, шлюховатые блузки, голые стены – исчезли. Остались музыка, запах ее близких, как счастье, волос и зеркальный шар-Вселенная над нами.

«Леди ин рэ-эд, из дэнсинг виз ми», - тихо вторил я исполнителю в ее благоухающее мамиными духами ушко. Неминуемое горячо разрасталось в джинсах и мешало парить. И почему-то было ужасно стыдно, а она почувствовала его и, словно случайно, прижималась плоским животом.

- Дик…

- Да…

- Ты мне нравишься, Дик… У тебя красивые кроссовки…

Я рассмеялся, отвел от нее глаза – и встретился взглядом с другом, застывшим у стены. Он сидел на корточках, сцепив худые руки замком.

- Нет, - сказал я.

Музыка закончилась.

- Исаев, - сказал я, в первый раз в жизни назвав товарища по фамилии, - мой друг. Ты мне… очень…но… он мой друг.

Галина всматривалась в мое лицо, как обычно вглядываются в книгу при плохом освещении. Грянули танцевальные ритмы, а мы так и стояли напротив друг друга.

- Странный ты парень, - голос леди в красном прозвучал грустно и трезво, - нездешний какой-то.

- Ты же понимаешь…

- Понимаю, - перебила она и, отвернувшись, нырнула в пляшущую толпу. Я поискал взглядом товарища, но безуспешно. Я побежал вниз, надеясь, что он вышел покурить, трижды обежал здание техникума, но Штирлица не было и там. Я решил, что он побрел домой и припустил по дороге к дому, добежал до железнодорожного моста, но никого не встретил.

Друг исчез.

Я вернулся. Танцы шли к концу, диджей объявил «заключительный медляк» в опустевший зал.

Я вышел одним из последних, и поплелся домой. У заброшенной стройки остановился выкурить папиросу – и услышал голос.

Вскрик. Он доносился откуда-то из темных глазниц пустого здания. Показалось, что это голос…

Я бросил искру в лопухи и бросился внутрь дома.

На одном из верхних этажей кто-то был. Низкие голоса, невнятные реплики и какой-то ритмичный стук – как приглушенные шлепки ладонью по коже.

Глаза привыкли к темноте не сразу. Те, кто стоял передо мной, сначала показались мутными пятнами без лиц.

- Чо надо? – сказала одна из теней, и я узнал голос Грифа. А потом увидел место, откуда доносился звук голых шлепков.

Женский силуэт согнулся в проеме окна. Она уткнулась лицом в сцепленные ладони и тряслась от частых ударов сзади, где старался кто-то со спущенными штанами. Рядом переминалась еще пара претендентов, образуя живую очередь.

На полу, как живые, шевелились от ветра клочья красного платья.

Нужно было заорать, схватить что-нибудь тяжелое, убить их всех, раскромсать и размазать!

- Что происходит? – услышал я собственный тонкий голос.

- Слышь… - сказал Гриф, но, присмотревшись, осклабился, - а, Аэросмит! Ну, давай, заходи. У нас баба тут...

- Это не баба, - сказал я.

Галина подняла голову, обвела компанию мутным взглядом и попыталась улыбнуться.

- Твоя что ли? Не гони, малый, это ж Галка-Проститутка.

- Вы ее…Вы ее…

- Дебил, ей НРАВИТСЯ, когда ее так! Она сама…

Выглянувшая Луна осветила кусок кирпича, который тут же ладно лег в ладонь.