Александр Кудрявцев - Винчестер

- Ну, когда я малой была, мы в общаге жили. Папа еще крутяком не был, ездил по командировкам. И развлечений не особо…Зато общага рядом с вокзалом была. Где поезда. Мать звала меня к окошку и брала на руки. Мы вместе смотрели с пятого этажа, как вдалеке едет маленький зеленый поезд. Как игрушечный. А когда я старше стала, мы с пацанами бегали на вокзал собирать пломбы от грузовых вагонов. С надписями разными: «Севастополь», «Белгород», «Новозыбков»… я целую коллекцию собрала… и решила, что когда вырасту, обязательно везде побываю…

Она усмехнулась.

- А в итоге папа на пиар пристроил. Обеспеченное будущее, офис в папиной конторе, вся фигня…

- Ну и?

- Ну и дошло до меня однажды… Решение о своем будущем нужно принимать самой. Умное решение это или глупое – оно твое. Иначе ты чужую жизнь живешь. А это как в секонд-хенде одеваться: дешево и неудобно.

Она быстро осмотрела меня с ног до головы и усмехнулась.

- Ну, ты понимаешь… Да не обижайся…

- И ты ушла из обеспеченного будущего в проводницы?

- Типа того… Скоро пойду на машиниста учиться. Пусть только попробуют не взять!

За окном изредка рассыпались далекие огни. Звонкий чай в тряских подстаканниках был особенно, по-дорожному, вкусным.

- А ты какими судьбами здесь? - спросила она после долгой, но уютной паузы.

- Я журналист, - привычно соврал я, - путешествую по стране, пишу репортажи, как живут города. У меня годовой контракт с несколькими редакциями. Короче, почти вольный художник!

- И куда ты сейчас? В Питер?

- Вряд ли. Где-нибудь на полустанке сойду.

- Странно… Обычно все в большие города стремятся.

Я пожал плечами.

- Не люблю мегаполисы. Большой город – большое одиночество.

- Все так. Но у Питера еще одно свойство есть…

- И какое?

- Он умеет отвечать на главные вопросы. Главное, их сформулировать.

- В смысле?

- Знаешь, - она снова смешно нахмурилась, - он как бы всегда мне напоминал ... типа книгу, в которой про всех написано. И каждый, если постарается, в этой книге может найти свою страницу. Ну, типа про настоящего себя. Город-тайна… Недаром его Чёртоградом называли…

- Во как...

- Не смейся...слышал про Параллельный Питер?

- Неа…

- Ну, типа есть легенда. Что большинство пропавших без вести в Петербурге людей туда попадают. И никто еще не возвращался. Как бы идешь по обычному Петербургу – и вдруг раз! – и ты уже там… В другом измерении… Зря смеешься! – она надулась и снова машинально поправила прядку, - у меня так однажды получилось…тогда ночью в Питере туман сильный был. Я нырнула в него…и потом так страшно было… знаешь, туман такой рассеивается, а я уже не на тротуаре, а по старой-старой дороге иду, а вокруг будто этот самый…Армагеддон… как в фильмах: мертвые здания, все каким-то лесом поросло, небо свинцовое…жуть… не успела я испугаться, как все опять заволокло, и я обратно на Невском…

- Я тоже про такие случаи читал, - серьезно подтвердил я, и она закивала, - в газете «Калейдоскоп», на последней странице…

Она хлопнула меня по плечу и, надувшись, принялась искать в сумке сигареты.

- Да ну тебя, дурак…

- Неужели ни разу одомашниться не хотелось? – я смотрю, как она курит прямо в открытое окно купе.

- Дикие звери симпатичнее ручных, - она грациозно затягивается. Умение курить красиво встречается редко, для этого нужно обладать врожденно кошачестью. Мой взгляд тайком скользит по маленькой упругой груди под синей формой и ниже, к узкой талии…

- Хочешь? – я вздрагиваю от неожиданности и поднимаю глаза.

Она смеется, протягивая открытую пачку, - только они с ментолом как бы…

- Нет, спасиб… - сглатываю ком и лезу за своим синим «Винстоном».

- Я просто не умею пускать корни, - говорит Марго после долгой паузы, глядя в ночь за окном. Поворачивается ко мне и шепчет, - есть люди-вокзалы. Есть люди-поезда… Я скорее второе… И ты…

Не успел я почувствовать на губах ее губы, как щелчок выключателя растворил и смешал нас в полумраке.

Ее стон сливается с криком желтоглазого металлозавра, таранящего ночь.

Ночь. Храп пассажиров отгоняет злых духов.

Я смотрю в окошко, как во мне течет ночь. Сквозь лицо и грудь бегут бесконечные леса и поля. В темном небе правого глаза поселились месяц со звездою.

Открываю банку пива. Пшик.

В который раз мысленно возношу хвалы придумщику плейера. День и ночь стучат под одну и ту же песню. Чуть усталый мужской голос поет в такт колесам моего поезда балладу. Это песня того, кто вечно в пути.