Стэн Николс - Хранители Молнии

Джап поскреб в затылке:

– Чего я никогда не понимал, так это как Вермеграм, если она и в самом деле существовала, могла быть матерью Дженнесты и ее сестер. Я к тому, что она ведь жила так давно, а они живы сейчас?

– Говорят, что Вермеграм отличалась необыкновенной долговечностью.

– Чего? – переспросил Хаскер.

– Она жила долгие века, деревня, – растолковала ему Коилла. – Значит, Дженнеста и ее сестры тоже невероятно стары. Это так, Моббс?

– Не обязательно. Честно говоря, думаю, Дженнеста вряд ли старше, чем кажется. Помните, ведь смерть Вермеграм и то, что выпало на долю Арнгрима, – все это произошло не так уж давно.

– Это значит, что Вермеграм, когда породила свой выводок, была уже древней старой каргой. Не хочешь же ты сказать, что она, уже впав в детство, сохранила способность к деторождению? Это безумие.

– Не знаю. Я могу утверждать лишь одно: ученые сходятся во мнении, что она обладала выдающимися магическими способностями. А значит, все возможно.

Страйк вытащил цилиндр из-за пояса и положил у ног.

– Какое отношение она имеет к этой штуке?

– В самых ранних источниках, в которых говорится о Тентарре Арнгриме и Вермеграм, содержатся также намеки на нечто, являющееся, по моему убеждению, цилиндром. Точнее, на содержащееся в нем знание. А знание равно силе. Силе, ради обладания которой многие отдали свои жизни…

– Что это за сила?

– Рассказы смутны. Наиболее точным выражением будет… ключ, назовем это так. Ключ к пониманию. Если я прав, то с его помощью можно многое узнать. Например, о происхождении древних рас, в том числе и орков. О происхождении всех нас.

Джап поедал цилиндр глазами:

– Ты думаешь, находящееся внутри нам про это расскажет?

– Нет. Оно лишь начнет рассказывать. Если я рассуждаю правильно, оно направит внимающего на верный путь. Такое знание не приходит легко.

– Что за лошадиное дерьмо, – посетовал Хаскер. – Почему бы ему не говорить на простом, понятном языке?…

– Отлично! – прервал его Страйк. – Так ты утверждаешь, Моббс, что цилиндр содержит в себе нечто важное?… Учитывая, как Дженнеста его добивается, такой факт не очень меня удивляет. К чему конкретно ты ведешь?

– Знание нейтрально. В целом оно ни плохо, ни хорошо. В зависимости от того, в чьи руки попадает, оно превращается или в просветляющую силу, или во зло.

– И что?

– Если обладателем знания станет Дженнеста, то вряд ли из этого получится что-нибудь хорошее. Ему можно найти лучшее применение.

– Ты к тому, что нам не следует возвращать ей цилиндр? – спросила Коилла.

Моббс не ответил.

– Ты ведь это имеешь в виду, верно? – настаивала она.

– Я прожил много сезонов и многое повидал. Я бы умер спокойно, если бы знал, что сбылась одна моя давнишняя, взлелеянная мечта.

– Какая мечта?

– Разве вы не догадываетесь?… В глубине души моя самая сильная мечта – чтобы наша земля была возвращена нам. Чтобы все стало, как было. Мощь, которая содержится в этом артефакте, – шанс добиться этого. Возможно, самый реальный из всех, которые когда-либо были или будут. Но это всего лишь шанс. То есть первый шаг на долгом пути.

Страсть, с которой Моббс произнес эти слова, заставила всех притихнуть.

– Давайте откроем его, – сказала Коилла.

– Что? – воскликнул Хаскер, вскакивая на ноги.

– Разве тебе не любопытно, что может оказаться внутри? Разве ты, как и все мы, не мечтаешь о силе, которая освободит нашу землю?

– Как же, мечтаю, сумасшедшая сука!… Ты что, хочешь, чтобы нас всех убили?

– Посмотри в лицо фактам, Хаскер!… Мы уже сейчас все равно что мертвы. Вернись мы обратно в Кейнбэрроу, и этот цилиндр вместе с пеллюцидом ничем нам не помогут. Ты же знаешь, какова Дженнеста. Если кто-нибудь из вас считает иначе, он обманывает сам себя.

Хаскер повернулся к остальным офицерам:

– В вас больше благоразумия, чем в ней. Скажите ей, что она ошибается.

– Я в этом вовсе не уверен, – отвечал Элфрей. – Думаю, в ту самую минуту, когда у нас возникла первая заминка при выполнении поручения, мы подписали себе смертный приговор.

– Чего нам терять? – добавил Джап. – Теперь у нас нет дома.

– От тебя этого можно было ожидать, – вскипел Хаскер. – Среди орков ты все равно чужой. Какая тебе разница, живы мы или умрем? – Он перевел взгляд на Страйка. – Верно, капитан? Мы ведь лучше разбираемся в положении вещей, чем женщина, старик, с которого сыплется песок, и дворф? Скажи им.

Все взоры устремились на Страйка. Он не произнес ни слова.