Олаф Бьорн Локнит: Подземный огонь

Несколько раз я вставал и отходил в сторону — передохнуть. Сил моих больше не было смотреть на эту гору дымящегося мяса, внутренностей и торчащих костей, валявшуюся на подтаявшем снегу.

Я уже почти закончил, то есть добрался до задних лап дрохо, когда глубоко под землей что-то шевельнулось. Что-то огромное, дремлющее, внезапным толчком вырванное из долгого сна. Мне показалось, будто земля на миг качнулась, а окрестные горы вздрогнули.

«Землетрясение», — первое, что пришло в голову. Такое в Граскаале порой случается. Последние судороги гор на мое памяти происходили года три или четыре назад. Тогда частично завалило Седловой перевал, а большой оползень перекрыл течение Гремячей реки. Река, впрочем, быстро размыла мешавший ей завал и побежала по прежнему руслу, а весенние дожди унесли горы камней и грязи с перевала.

Земля снова содрогнулась, на этот раз гораздо сильнее. Я не удержался на ногах и шлепнулся прямо на скользкую горку кишок дрохо. Мало приятного. Может, это не землетрясение, а вулкан просыпается? Хотя перед пробуждением вулкана над вершиной горы всегда стоит густой черный дым и задолго слышно, как в недрах что-то ревет и булькает. Да и нету поблизости ни одного спящего вулкана. Выходит, действительно землетрясение.

Тут уж ничего не поделаешь, остается единственно терпеливо ждать, когда оно закончится. И постараться не торчать под каменным карнизом или нависающей скалой, а то еще обрушатся на голову. Но я — в открытом ущелье, здесь меня вряд ли завалит. Страшно, конечно, когда такая надежная земля под ногами раскачивается, но землетрясения редко длятся долго. Интересно, от чего они происходят? Гномы, наверное, точно знают. А у нас в Райте говорят, будто под Граскаалем спят древние злые гиганты. Иногда они переворачиваются или дышат, оттого горы и трясутся. Наверное, им сегодня на редкость плохой сон приснился…

Толчки все не прекращались, наоборот, становились сильнее и чаще. Где-то неподалеку загрохотали срывающиеся вниз камни, заглушив на несколько мгновений все остальные звуки. Под этот грохот я увидел, как с горы напротив беззвучно съезжает белый вскипающий вал снега — лавина. Она пробороздила склон, подмяв под себя рощицу высокогорных сосен, и рухнула в соседнюю долину, затопив ее почти целиком. М-да, если здесь случится то же самое, мне конец.

Что самое обидное — я ничего не мог поделать. Даже убежать. Земля дрожала, и было невозможно сделать даже пары шагов. Только лежать, смотреть на безумие природы и надеяться, что повезет и я уцелею.

Великаны под горами, похоже, решили поразмяться. Граскааль раскачивался, вершины гор неожиданно съезжали набок или проваливались куда-то вниз. Стоял такой непрекращающийся гул, что в какой-то момент я просто оглох.

Рядом просыпался град каменного крошева, перемешанного со снегом, обвалившиеся валуны накрыли оставшуюся лежать под скалой тушу дрохо. Все это я видел словно со стороны, точно моими глазами смотрел другой человек. Кажется, я даже бояться перестал. Я чувствовал себя камнем, неподвижным и вросшим в землю, которая ни с того, ни с сего начала метаться из стороны в сторону. Камень не понимает, что происходит. Он вообще не думает. Его швырнет на другое место, он и там будет стоять по-прежнему. Вот и я просто тупо ждал, когда же, наконец, все закончится.

Где-то на самом донышке памяти бился отголосок воспоминания — что там с нашим поселком? Не снесло бы его шальной лавиной и выдержали бы дома…

Землю били судороги. Может, наступал конец света, но мне теперь было все равно. Я видел, как в бледно-синем небе выписывают круги раскачивающиеся острые пики вершин и как они медленно валятся в мгновенно возникающие и исчезающие пропасти. Они были похожи на звериные пасти — разевались и захлопывались, заглотав очередной кусок. Большие такие, бездонные пасти. Ненасытные, вечно голодные.

Узкая трещина прозмеилась совсем рядом, взрезая гору. Я даже увидел, как в ее глубине ворочаются огромные камни, а между ними вспыхивают языки синеватого огня. Высоченная отвесная стена, у подножия которой валялись останки дрохо и я сам, мелко задрожала и начала уменьшаться. Она съезжала туда, вниз, соскальзывая все глубже и глубже. Еще немного — и скала исчезнет целиком, а вслед за ней под землю затянет и все, что вокруг. Меня, наверное, тоже.

Из трещины вырвался фонтан бледно-алого огня. Лизнул камни, начавшие плавиться, как масло на раскаленной сковороде, и спрятался обратно. Груда валунов неподалеку от меня превратилась в тускло блестящую, оплывающую кучу непонятно чего. Камень стал водой и ручейки этой горящей воды, прожигая все на своем пути, медленно потекли вниз по бывшему склону. Один направился прямо ко мне, и я, сам не очень понимая, что делаю, убрал руку с его дороги.