Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

Он нахмурился:

— Это в каком смысле?

— Демонстрацией нашей дружбы, — уточнил я. — Никто не осмелится хрюкнуть против вас, видя, что я любого за своего мудрого наставника порву, как Бобик тряпочку!..

Он все еще хмурился, разглядывая карту.

— А почему здесь отмечены три дороги?

— Планирую вторгнуться по трем направлениям, — сказал я. — Так уж получилось, что у меня совсем близко к границам Шателлена оказались сразу три армии!.. Не подумайте чего, две шли в Варт Генц и Скарлянды, а та, что из Сен–Мари — в Турнедо.

Он кивнул, принимая объяснение, но лицо оставалось немного обеспокоенным.

— В этом случае, — объяснил я, — сопротивление будет минимальным. Я нарочито хочу обрушиться впятеро превосходящими силами!.. Местные должны видеть сразу, что все их попытки выстоять обречены. Таким образом войны не будет… или сведется к минимуму.

Найтингейл внимательно всматривался в карту.

— Все правильно, — заметил он, — вы хорошо знаете наши дороги. Настолько хорошо, что, не будь вы нашим другом, я бы встревожился…

— Ваше Величество! — вскричал я испуганно. — Обожая вас, вашу прелестную Франку, по которой так безумно скучал, ваше личное обаяние…

Он усмехнулся, вскинул руку.

— Да–да, верю. Вот тут у вас дорога обрывается…

— Дальше, — сказал я, — как понимаю, уже земли Ламбертинии?

— Верно, — подтвердил он, — только не вздумайте переть напрямик, хотя там вроде бы и ровная степь.

— Ваше Величество?

Он поморщился:

— Увы, на земле осталось еще многовато неприятных мест, что напоминают о Великих Войнах Магов. Одно из них как раз у вас на пути, нужно будет обойти… хоть справа, хоть слева, это неважно. Все обходят. Там хорошая протоптанная дорога, очень удобная. А говорю это вам потому, что у вас есть опасная привычка ездить напрямик.

— И это знаете?

— Многие знают, — ответил он спокойно, — так что опасайтесь. Этот вот неприятный участок краешком заходит даже в наше королевство, но только чуть–чуть.

— Очень опасный?

— Раньше был очень, — ответил он. — Но потом народ перестал туда соваться, так что неизвестно. Многие опасные места со временем перестают быть ими. Бывало, попадет туда какой–нибудь чужак, которого забыли предупредить, проходит спокойно, а потом и другие начинают сперва осторожненько…

— Спасибо, Ваше Величество, — сказал я горячо. — Я не стану рисковать армией!

Он коротко усмехнулся.

— Собой тоже не рискуйте, мой юный друг.

— Ни за что, — заверил я твердо. — Теперь я не сам по себе, на мне столько всего, что я теперь своей тени шарахаюсь! Мне вообще–то нужно сосредоточиться на чем–то одном и довести до весьма победного конца!

Он посмотрел на меня со снисходительной усмешкой и симпатией, как все мы смотрим на младенцев.

— Правда?

— Ну да, — сказал я сердито. — А что не так?

Он хмыкнул:

— Сэр Ричард, вы очень молоды, это видно по вашим рассуждениям. С одной стороны — у вас очень много знаний, что удивительно даже, а с другой — полное отсутствие жизненного опыта.

Я вскричал оскорбленно:

— Ваше Величество!.. Как это?.. Да меня столько мордой по битому стеклу, что опытнее меня уже нет человека во всей вселенной и за ее пределами!

Он сказал добродушно:

— Вас только начали возить… этой самой. Думаете, уже кончилось или вот–вот кончится? Ничего подобного. Всю жизнь будут возить и возить, просто привыкнете и признаете, что это необходимая и, увы, неотъемлемая часть… нашего существования. В том числе признаете… хоть до этого вам еще и нескоро, что никогда нам не удается как укладываться в сроки, так и сосредотачиваться на чем–то одном важном, чтобы всякое неважное не отвлекало и не отнимало так много драгоценного времени!

Я в горестном изумлении раскрыл рот:

— Правда, что ль?

— Увы…

— А я надеялся, что когда у меня будет вот такая белая борода, я уж точно буду же все знать и понимать.

— Я тоже так надеялся, — сообщил он с глубоким сочувствием. — Потому и говорю, что знания — это одно, а жизненный опыт — другое. И нам всегда будет недоставать того и другого.

Я поднялся, учтиво поклонился:

— С вашего позволения, Ваше Величество, я передам эту карту вашим придворным?

Он вяло махнул рукой:

— Не трудитесь. Сейчас они придут, я им сам велю подготовить как дороги, так и соорудить временные склады с продовольствием. И палатки для отставших и заболевших.

— Спасибо, Ваше Величество, — сказал я с чувством. — Как я счастлив, что дружу с вами и как буду и дальше стараться всеми фибрами всемерно и по–всякому укреплять нашу вечную дружбу на благо народов и гуманизма!