Picaro - Ученик

Формально всё было правильно – протестовать Граф не стал, хотя нарушил устав впервые, и мог бы рассчитывать на простое предупреждение. Скрепя сердце, мастер Петер смирился с уплатой штрафа. Он хотел было упросить товарищей отложить его на какой-то срок, но не успел. Сидевший напротив мастер Тунс проворчал, что "пришлые всегда норовят урвать что-нибудь за чужой счет".

– У него и дед, и папаша были такие же ловчилы, – сказал он, глядя мимо Графа. – Нет, чтобы по честному, как все. Как в нашем городе исстари было заведено. До этих вот голодранцев…

Проштрафившийся ювелир мгновенно возмутился и потребовал объяснений. Чувствуя поддержку собрания, Тунс нагло уставился на коллегу и припомнил ему все мнимые и явные грехи семейства Граф. Единственным правдивым случаем из них, с точки зрения самого Петера, была история с "вывеской". Еще при жизни отца, когда готовились к трехсотлетию Мевеля, магистрат решил отпечатать "Историю города" и разослать тираж в подарок всем важным особам Империи. К делу подошли основательно и выписали известного рисовальщика, чтобы тот изготовил гравюры с изображением общественных зданий, а также подробную карту города.

Художник приехал, и в первый же день отец Петера свел с ним дружбу. Папаша даже поселил гостя к себе в дом и после работы, каждый вечер они вдвоем отправлялись в пивную. Вместе было немало выпито, живописец стал закадычным приятелем ювелира и весьма ловко отблагодарил за гостеприимство. Когда отпечатали книгу, то выяснилось, что среди гравюр имеется одна лишняя – с изображением лавки мастера Графа. А на карте города жилище ювелира оказалось единственным из частных домов в списке достопримечательностей. Наряду с магистратом, церквями и прочими общественными местами.

Случился большой скандал, кое-кто из советников даже потребовал вернуть тираж "Истории города" издателю или выдрать карту и лишнюю гравюру. Но, в конце концов, все утряслось само собой, и знаменитые аристократические дома Империи получили книгу в подарок. Папаша же мастера Петера перессорился со всеми и в пьяной драке сломал ребро кому-то из товарищей по цеху. Но городской судья в те времена был еще из семьи "пришлых голодранцев" и, отделавшись порицанием, Граф только оплатил лечение пострадавшему. Впрочем, реклама на всю страну себя оправдала. До сих пор случалось, что в лавку заглядывали путешественники, узнавшие о ней из "Истории славного города Мевеля"…

Выслушав обвинительную речь коллеги, мастер Петер взорвался от гнева, и собрание едва не переросло в потасовку. Ювелир переругался с коллегами, обложил бранью Гедриха, а Тунса попытался схватить за бороду, но бог миловал. Тот оказался весьма проворен и выскочил из комнаты, где шло заседание. Гнаться за ним Петер не стал и, швырнув на стол штраф, просто ушел. А теперь вот обиженные товарищи по Цеху отыгрались на его сыне.

Чувствуя свою вину за случившееся, ювелир тяжело вздохнул и осторожно погладил Урса по голове. На мгновение Петеру захотелось прижать сына к груди, чтобы утешить, как он делал, когда тот был маленьким. Но отец сдержался, потому что знал: мальчику, которому три месяца назад исполнилось пятнадцать, это не понравится.

– Не расстраивайся, – сказал Граф. – Ничего страшного, я тоже когда-то дрался. Что же ты тут ждал? Идем лучше в дом. Я сам все расскажу матери, объясню – ругаться не будет.

Не двинувшись с места, Урс с тоской посмотрел на отца. Ему очень не хотелось говорить, но пришлось.

– Батюшка, они меня били, – начал он, – а тут мимо Ганс куда-то шел. Увидел и кинулся ко мне на помощь. Всех сразу раскидал, ты же знаешь какой он сильный…

– Где он сейчас? – перебил ювелир, догадавшись, что история закончилась хуже, чем он предполагал. – С ним все в порядке? Да говори же, не молчи!

– Пока мы дрались, – продолжил Урс, – нас заметили стражники… Они бросились к нам, мясники – врассыпную, я тоже побежал. А Ганс как раз Жако с ног сшиб, увлекся и "дублетов" не заметил. Те налетели, стали его за руки хватать. Он не понял, кто это, и каждому со всей силы дал кулаком по физиономии. Теперь Ганс сидит в клетке на городской гауптвахте, батюшка, – последнюю фразу сын произнес совсем тихо.

Жена была настроена очень решительно, и мастер Петер потратил немало драгоценного времени, отговаривая ее идти с ним к прево. Случившееся с Гансом очень расстроило Анну, и это было не удивительно. С момента появления в доме племянника супруга заботилась о нем не хуже, чем о родном сыне. Когда-то мать Ганса, рискуя жизнью, спасла младшую сестренку, свалившуюся с мостка в быструю речку. С того дня девочки стали не разлей вода и для Анны не было человека ближе, чем старшая сестра. Выйдя замуж за богатого по хуторским меркам бюргера и уехав в город, она всегда при случае помогала ее семье. Поэтому узнав, что племянника задержала стража, Анна, отличавшаяся властным, но несколько нервным характером, поначалу чуть не поссорилась с мужем. Ей казалось, что никто не сможет лучше нее вытащить Ганса из жадных лап "дублетов", славившихся своей жестокостью и сребролюбием.