Picaro - Ученик

– Что случилось? – спросил он, выходя к ювелиру. – Кто заболел?

Стараясь говорить коротко, Граф обрисовал ситуацию с племянником. Сказал, что очень надеется на помощь приятеля.

– Входите, – Тим отворил калитку. – Мне нужно немного времени, чтобы дождаться окончания одной алхимической реакции. Как раз начал опыт перед вашим приходом… – Проходи, не бойся, – он поманил Урса. – Э-э, да тебе тоже нужна моя помощь, – протянул он, когда паренек вошел в сад. – Идем, я взгляну на твой глаз. Петер, а ты чего ждешь? Пошли с нами.

Отец с сыном послушно двинулись за алхимиком к дому. Ювелир заметил, как справа от них меж деревьев бесшумно скользит черный силуэт пса, и по его спине пробежала нервная дрожь. Дьявольски, фосфорическим зеленым светом вспыхнули круглые, как монеты, глаза зверя. Поежившись, мастер перешагнул через порог и, затворив за собой дверь, с облегчением перевел дух.

Проснувшись, ювелир долго лежал с закрытыми глазами под уютным пуховым одеялом. Вставать не хотелось, и причин тому было две. Во-первых, вчерашний поход к прево странным образом завершился в "Дубовой Кружке". Несмотря на неурочное время Гектор сделал для них с Джорданом исключение, и втроем они засиделись до самого рассвета. Угощал, естественно, мастер Петер, который не скупился ни на похвалы другу, ни на вино с закусками.

По его словам, Джордан буквально в полчаса уладил вопрос с мессиром Фогертом, причем всего за пять гольдгульденов. Правда, еще по одному золотому получили стражники, которые задержали племянника. Но, глянув на свежие кровоподтеки, оставшиеся после молодецких ударов Ганса, ювелир решил не торговаться. Он был рад, что все закончилось так быстро и относительно недорого. Во время задержания "дублеты" слегка помяли племянника, но крепкий парень, выйдя на свободу, сразу же забыл о плохом. А Урс получил назад свой чехол с арбалетом и болтами к нему, который потерял на месте драки. В общем, все разрешилось самым наилучшим образом.

Геку и его жене пришлось выслушать историю спасения Ганса раза четыре, не меньше. Хотя, кажется, Хенни отправилась спать уже после второго рассказа, убедившись, что мужчины обосновались за столом надолго. А супруга Графа уснула одна, так и не дождавшись возвращения мужа, который вернул ей детей и сказав: "Я скоро приду, только Тима провожу", растворился в темноте. Сейчас Анна уже встала и, наверное, возится на кухне с завтраком…

Петер осторожно приоткрыл глаза и, ощутив болезненные толчки в затылке, тут же смежил веки.

"Огуречный рассол, – подумал он, – или пиво. Жаль, что порошки Джордана кончились. Нужно будет заказать. Придется выпить кружку темного, и всю хворь как рукой снимет. Вот только, если начать денек с пивка, работать сегодня совсем не захочется".

Он перевернулся на другой бок.

"Во-вторых, спешить мне некуда, – позевывая, Граф продолжил свой мысленный монолог. – Какой может быть толк от работы, если нет заказчиков и покупателей? Последний раз продался серебряный браслет, который сделал Урс. Прошло уже пять, нет, семь дней. Да и ушел он всего за два талера. И с того дня покупателей больше не было. А наличных денег после штрафа и вчерашней истории с Гансом почти не осталось. В доме их просто нет, так что придется пойти в банк и забрать последние шестьдесят талеров. А вот что делать потом, когда они закончатся?".

– Эхе-хе, эхе-хе, – закряхтел ювелир. – Послал же Господь времечко.

В коридоре раздались торопливые шаги, и в дверь постучали.

– Ну, что там еще случилось? – буркнул Петер.

– Батюшка, в лавку какой-то господин пришел, – в комнату заглянул Урс. – Вас спрашивает, говорит, что по делу. Приезжий.

– Иду, – сделав над собой усилие, мастер сел в постели. – Скажи, чтобы подождал немного. Покажи ему наш товар.

– Хорошо, – лицо сына с заплывшим глазом, лоснящееся от целебной мази, исчезло.

Тщательно одевшись, ювелир вышел из спальни. Спустившись на первый этаж по скрипучей лестнице, он прошел через пустую мастерскую в лавку. Там Урс показывал высокому широкоплечему мужчине образцы изделий. Приезжий был одет в черный жуппен, расшитый серебряной канителью. Кривые ноги кавалериста обтягивали темно-синие штаны, на рыжих сапогах красовались вызолоченные шпоры. У правого бедра висел в ножнах корд с серебряной рукоятью, а на голове имелся фиолетовый берет, украшенный аграфом со стразами.

Заслышав шаги ювелира, дворянин тут же обернулся – было ему лет двадцать пять, не больше. У него оказалось приятное скуластое и смуглое лицо, типичное для уроженца Южных княжеств. Холеные усики-стрелками украшали верхнюю губу, а к подбородку, по моде имперских щеголей-аристократов, будто прилепилась остроконечная бородка. В проколотых, чуть оттопыренных ушах покачивались золотые серьги с алмазами. Видно было, что если гость и не столичный франт, живет он явно не в захолустье. На безымянном пальце правой руки блестел эмалями перстень с рыцарским гербом.