Танит Ли - Пиратика

— И вы оба потеряли мужество, — прошептала Артия.

— Это потрясло нас до глубины души. В те дни мы были молоды, Молли и я. А молодым кажется, что их ничем нельзя остановить. Но Голиаф нам ясно показал — еще как можно. Как нашего капитана. И еще показал, как это легко — умереть. А потом мы застряли в этом треклятом порту. Ни один корабль не выходил в море из страха перед Голиафом. Молли начала скучать по Ангелии. С нами был еще один друг, Хэркон Бир, — он поднялся на борт к нашему покойному капитану в Синей Индее. Я сразу заметил, что он положил глаз на Молли, но она любила только меня. Он пытался привлечь ее внимание, потом вроде бы смирился с отказом. Но я ему не поверил. Временами, уже много лет спустя, я замечал, как он смотрит на нее — и на меня. Да еще эта карта…

— Карта Острова Сокровищ!

— Артия, эту карту нам отдал наш покойный капитан. Ту самую карту, которую я дал тебе в Гренвиче, с обожженным краем. Карту, из-за которой всё это и произошло.

Капитан сказал, что приобрел ее у старика-торговца на Берегу Золота и Слоновой Кости. Сказал, что купил ее только из милосердия, потому что считал, что она ничего не стоит. И еще купил у этого старика попугая.

— Планкветта?

— Его самого. Торговец клялся, что карта настоящая. Он говорил: остров, который на ней нарисован, лежит за Африканией, там, где сходятся океаны. А попугай время от времени принимался повторять странные слова. Молли полюбила Планкветта. Она начала разговаривать с ним. Так вот и получилось, что Планкветт со временем стал говорить Моллиным голосом, а не голосом торговца, которому он раньше принадлежал, и мы до сих пор можем слышать ее голос. А капитан нашего корабля однажды ночью сказал нам, что карту и попугая он оставляет нам в наследство. Мы должны забрать их, если с ним что-нибудь случится… Наверное, он предчувствовал свою судьбу. Он погиб четыре недели спустя от выстрела Голиафовой пушки…

— Значит, вы забрали карту и Планкветта?

— Не мы, а Хэркон. Хэркон настоял, чтобы мы взяли карту. Молли сначала хотела забрать только попугая. А потом, околачиваясь в порту, Хэркон без конца твердил: «Пошли на восток, попробуем найти этот Остров Сокровищ».

— Погоди, — перебила его Артия. — Мне говорили, раньше Хэркон дружил с Голиафом.

— Сейчас я это тоже знаю. По-моему, дело было так. Хэркон сел на ту амер-риканскую шхуну, чтобы разнюхать, нет ли у капитана карты и настоящая ли она. И если всё это время Хэркон был заодно с Голиафом, то наверняка передал ему весточку. И Голиаф пришел за картой. Но не смог нас одолеть. А потом карта очутилась у нас с Молли. Поэтому Хэркон и решил остаться рядом с нами, прилип к нам, как банный лист. И потом, позже, уже в Ангелии, это именно он сказал нам, что мы, все трое, должны помалкивать о том, что были в море. Не выдавать этой тайны даже собственной актерской труппе.

— Он хотел заполучить эту карту, для Голиафа или для самого себя.

— А еще он хотел Молли. И моей смерти… Он был актером из Канадии, мистер Бир, а меня научила актерскому мастерству Молли. «У тебя хороший голос, — сказала она, — нужно только его поставить. Я тебя научу». И научила! Однажды мы сидели в какой-то таверне — Хэркон тоже был с нами, — и Молли сказала: если бы у нее был корабль, она бы гонялась за Золотым Голиафом по всем морям… Так родилась идея спектакля. В конце концов мы отыскали корабль, который взялся отвезти нас к ангелийским берегам. Мы были в пути почти год — корабль, на который мы сели, заходил во все порты. Побывал даже на мысе Доброй Надежды и в Свободном Кейп-Тауне. Молли говорила: по крайней мере, когда мы доберемся до места, меня никто не станет искать. И оказалась права: твой драгоценный папаша и пальцем о палец не ударил, чтобы ее вернуть. Потом она разыскала знакомых актеров и сколотила собственную труппу. Ее затея была воспринята с восторгом, спектакль завоевал славу. Остальное ты знаешь…

Артия медленно проговорила:

— Хэркон покинул вас после несчастного случая с пушкой. После гибели Молли…

— Сразу же. Он тогда совсем голову потерял. Но и мы были не лучше. А потом появился Уэзерхаус. Меня до сих пор совесть мучает за то, что я позволил ему забрать тебя, но закон был на его стороне. Я хотел заменить тебе отца, Артия. Им должен был стать я, а не он.

— И я гордилась бы таким отцом, Эбад! Но у этого дела есть и другая сторона.

— Знаю, Артия, знаю! До меня постепенно тоже начало доходить…

Некоторое время они сидели молча. Ни один из них не решался вслух произнести мысль, мучившую обоих: не подстроил ли Хэркон Бир тот злосчастный взрыв, чтобы убить Эбада, вызвать переполох и под шумок стащить карту Острова Сокровищ? Не Хэркон ли Бир всыпал излишек пороха в сценическую пушку под названием «Герцогиня»? Что это — несчастный случай или убийство?