Танит Ли - Белая змея

С первого удара Регер почувствовал, что противник не представляет угрозы. Бой будет легким, и, если повезет, ему удастся сохранить юноше жизнь.

И тут мир превратился в хаос. Внезапно Регер потерял контроль над мечом в своей руке. Клинок ожил и противился любой попытке поднять его. Он был холоден как лед, но полон энергии, силы, противостоящей воле хозяина. Регер похолодел — и не от страха, а от чистейшей жути.

Колдовство! Заклятье превратило оружие во враждебное существо. Вместо верного металла в его руке, все еще сжимающей рукоять, судорожно билась жизнь. По всей длине клинка меч стал змеей, неистово пытающейся освободиться от остатков стальных оков. Она была белая, как молоко, жесткая чешуя платиной сверкала на ее теле, а белые глаза бесстрастно взирали с плоской головы.

Регер знал, чья сила сотворила заклятье. Это была колдунья-эманакир, и она хотела его смерти!

В конусе пурпурного света на белом снегу стояла молодая женщина и звала собак мужа. Горы, окрашенные закатом и угасающие вместе с ним, пристально следили друг за другом через долину, а меж ними была лишь бесконечная мешанина широких сверкающих пластов снега. Долина располагалась в самом сердце зимы, хотя иногда снег подтаивал даже здесь, на западе. Куски льда срывались с горы и разбивались где-то внизу. Утром Тьиво заметила одинокий цветок, поднявший головку вопреки суровости природы, сорвала его и поставила в кувшин за очагом. Полупрозрачный, словно видение, цветок будет радовать ее, пока его не растопчет Орбин. С утра, пользуясь тем, что солнце ненадолго выглянуло из-за туч, свору выпустили из сарая и позволили ей убежать в долину, где можно поймать зайца или неосторожную горную крысу. Однако днем тяжелые серые тучи снова легли на горные вершины, и Орбин отдал раздраженный приказ. Тьиво пришлось оставить горшки и идти звать собак. Звонкий напряженный женский голос далеко разносился по Искайскому нагорью.

Вскоре собаки примчались, одна за другой. Ласково разговаривая с ними, Тьиво считала пробегающих мимо животных. Никто из них не принес добычи, но, может быть, им удалось кем-то перекусить. Когда восемь собак вбежали в загон, Тьиво окинула горизонт внимательным взглядом и снова принялась звать. У Орна было девять собак, и одна из них, черная сука по имени Тьма, не вернулась со сворой.

Иногда в горных долинах выходит на охоту застигнутый зимой тирр, и вряд ли собака сможет выстоять против его ядовитых когтей. Да и сильного снегопада ей не пережить. А Тьма — очень полезная и умная охотничья собака, к тому же приносит крепких щенков. Тьиво беспокоилась за нее. Кроме того, в случае пропажи кого-то из животных виновата будет она одна. Извинений Орбин не примет, просто жестоко побьет ее.

Спустя где-то четверть часа после того, как упали сумерки, снег прекратился. Тьиво закрыла загон, сняла лампу с крюка над дверью, зажгла ее и стала осторожно пробираться через пастбище, окликая собаку.

Солнце расплавило наст, и он еще не успел схватиться заново. Наученная годами опыта, Тьиво знала, какая неровная поверхность прячется под покровом глубокого снега. Она знала и то, что жизнь женщины ценится дешево, что Орбин ненавидит ее, а Орн… по поводу того, что думает Орн, переживать бесполезно.

Ее выдали замуж десяти лет от роду. Помимо нее, родителям надо было кормить ораву буйных сыновей и рабски покорных дочерей, так что в родной семье она не знала особого счастья, зато рано познакомилась с нищетой. О хозяйстве же Орна люди говорили с завистью. Отец Орна не так давно осел в деревне Ли, и его сыновья даже имели право носить имена королей. Ко времени свадьбы отец Орна уже умер, но мать — дряхлая, не способная двигаться, выжившая из ума старуха — все еще жила и нуждалась в ком-то вроде Тьиво, чтобы ухаживать за ней. Других женщин, кроме матери, в семье не было. Две жены Орбина умерли одна за другой, и он оставил новые попытки, ибо стало очевидно, что в этом деле он не знает удачи. Меж тем Тьиво обнаружила, что Орну требуется от нее не так много. Он был довольно нежен с нею, но в брачную ночь, когда они легли вместе еще в венках из цветов и виноградной лозы, обнял ее — и тут же исторг семя прямо на ее тело, удовлетворившись без настоящей близости и даже без ласки. То же самое раз за разом происходило в пору Застис, пока его желание не угасло окончательно. Девять лет Тьиво оставалась бездетной. Все вокруг думали, что она бесплодна, и не ждали никаких изменений в будущем.