Танит Ли: Пиратика-II. Возвращение на Остров Попугаев

Мир, в котором разворачиваются описанные события, очень похож на наш с вами и все-таки немного отличается от него. Имена и географические названия кажутся знакомыми, но всё же звучат непривычно. Многие имена взяты из старинных книг, другие же являются плодом игры с ныне существующими словами. Все (или почти все) упомянутые места можно отыскать на географических картах, хотя названия их не всегда будут совпадать. А некоторые острова и даже целые страны слегка переместились в сторону.

Следовательно, эту книгу нельзя назвать историческим романом в строгом смысле этого слова, но не является она и сказкой в чистом виде. А происходит действие во времена, которых мы никогда не знали…

И еще два замечания.

1) Франкоспанский язык, на котором говорят персонажи этой книги, взят из параллельного мира и немного отличается от известных нам французского и испанского; переводы тоже выполнены весьма вольно.

2) В нашем мире, как известно, Революция произошла во Франции, а Англия испугалась и вместе с другими странами, в которых устояла монархия, объявила Франции войну.

Незыблемым остается и тот факт, что в любом мире война, начатая под любыми предлогами и в любых целях, — невзирая на то, какие песни слагаются о ней, какие речи произносятся и под какие флаги встают отважные храбрецы, — остается самым страшным бедствием, какое может обрушиться на страну, народ и на каждого человека.

И последнее. Отрывок из поэмы Коулхилла (в нашем мире этого поэта называют Колриджем) известен нам под названием «Сказание о Старом Мореходе».

— Фу ты, черт! Клянусь бешеным боровом…

— Да заткнись ты! Погоди, пусть пройдут.

Трое контрабандистов в жаркой летней ночи застыли как вкопанные. За спиной у них высились крутые утесы Драконовой бухты. По сторонам тянулся пологий галечный пляж. А впереди расстилалось ночное море, серебрились под луной воды Свободного Ангелийского Пролива.

Вдалеке на воде что-то мелькнуло.

— Призрак, Тинк! Смотри, это же призрак!

— Тише, Билли.

Глэд Катберт хранил молчание. Ему вспомнилась давняя встреча возле мыса Доброй Надежды. После шторма он вместе со всей командой увидел призрак, который, если верить легендам, давно скитался по тамошним морям. Это был Летучий Голландец. Корабль шел под всеми парусами, озаренный сверхъестественным сиянием. Сейчас им встретилось примерно такое же судно — такое, да не совсем.

Самое странное, на нем не горело ни одного огня.

Черный корабль, с низкой осадкой, трехмачтовый. Паруса тоже черные, или же очень темные, даже при свете луны. Ни одного флага, никаких опознавательных знаков. Мало того — судно было окутано чем-то вроде паутины, грязноватые клочья свисали со снастей и плыли за кормой по серебристой глади воды.

При виде Летучего Голландца Катберту и его спутникам пришло на ум старинное поверье: если команда встретила покинутое судно, значит, кто-то непременно умрет. Так всегда бывало, вспомнил Катберт.

— Что ты об этом думаешь, Глэд? — шепнул ему на ухо Тинки.

— Я-то? — переспросил Катберт. — Откуда мне знать? Но это не призрак. Корабль настоящий. Как пить дать настоящий.

Куда он направлялся, черный корабль без огней? Судя по его курсу, к востоку вдоль берега. Может, даже к Доброделу или Допохорону. Но уж никак не во Франкоспанию. С весны Свободная Ангелия вела с франкоспанцами войну.