Кеннет Бёг Андерсен - Ошибка кота Люцифакса

— Почему? — удивленно спросила Сатина.

— Запоры сломались, — сказал он и даже не попытался сделать это убедительно. — Нельзя открыть.

— Ну хорошо. — Он видел, что она ему не поверила, но ему это было абсолютно безразлично. — Куда пропал вчера, Филипп? Я тебя ждала несколько часов. Ты забыл о нашей договоренности, да?

— Я думал, у вас гости, — сказал он и погладил свои рога.

— Да нет же, это было позавчера. Я тебе говорила. Помнишь, как…

— Да, но я подумал, что ты ошиблась, — прервал ее Филипп, — потому что позавчера ты была в кино.

Сатина покачала головой, с таким видом, что не понимает, о чем речь.

— В кино? Я не была в кино.

«Врунья! — подумал он. — Даже сейчас ты не признаешься в том, что сделала, а пытаешься обмануть меня. Как ты этого не понимаешь, Сатина? Я видел вас. Я слышал вас!»

Его лопатки горели так, будто по спине ударил кнут одного из грагорнов. Он был очень зол. Казалось, что даже его сердце воспламенилось.

— Весь город взволнован, — продолжала Сатина. — Но я думаю, что ты уже слышал об этом.

— Слышал о чем?

— О том, что связано с Фестивалем Пакостей.

Он покачал головой:

— Что именно?

— Я думала, что ты знаешь, — сказала она.

Ее черные крылья непрерывно двигались, казалось, это очень легко.

— Несколько часов назад пришло сообщение, что заключительный обед в Замке отменяется. Объяснения не последовало, но все шепчутся. Слух, что Люцифер болен, пронесся, как степной пожар. Кое-кто даже говорит, — Сатина заговорила шепотом, — что он уже умер .

— Нет, он жив, — сказал Филипп. — Но его состояние ухудшилось. Он соблюдает постельный режим.

— Филипп, надо спешить, — сказала она. — Только мы можем спасти его, и много времени потеряно. Сегодня ночью надо сходить в церковь. Может быть…

— У меня нет времени, — холодно сказал Филипп и показал на штабель толстых книг, лежавших на полу. — Очень много уроков.

— Уроков? — изменилась в лице Сатина. — И что? Это гораздо важнее, чем все твои уроки! Идем, я буду ждать тебя во дворе Замка.

Она хотела улететь, но Филипп остановил ее.

— Тебе долго придется ждать, — сказал он. — Мне надо прочитать несколько сот страниц о клятвах и проклятиях.

— Отложи! Надо спешить, Филипп! Кто знает, сколько времени у нас осталось до того, как…

— И долго ты будешь мне это разжевывать? — заявил Филипп таким тоном, что Сатине показалось, что он высунул в окно руку и дал ей пощечину. — Я больше не хочу бегать по городу, изображая из себя сыщика. Мне нужно думать о более важных делах. Поймешь ли ты это, Сатина? — Он постучал пальцем по лбу. — Дойдет до тебя когда-нибудь?

Сатина изумленно уставилась на него.

— Но ведь с Люцифером… — робко произнесла она. — Что-то надо делать…

— А я и делаю. — Он показал на книги на полу. Я учу уроки. Когда мне дают такую возможность.

— Но… Тебе не может быть это безразлично! Ты не можешь просто так…

— Как раз я могу , Сатина, — заявил Филипп, и радостная улыбка появилась на его губах. — Я — Преемник Дьявола, ты не забыла?

— Я тебя не узнаю, — прошептала девочка. Филипп увидел в ее глазах слезы.

Он пожал плечами:

— Иногда мы знаем других не так хорошо, как думаем.

— Что с тобой случилось, Филипп? Почему ты так поступаешь?

— Меня хорошо обучили. А теперь, если можешь, извини. — Он взялся за черную занавеску. — Мне надо заниматься.

И опустил занавеску. Через ткань он видел несколько секунд парившую в воздухе Сатину. Потом она улетела.

С довольной улыбкой Филипп вернулся к столу, поглаживая рога. Он уже начал привыкать к ним. Они стали частью его тела, как родинка, которая была у него на правой руке.

Филипп сел на стул и тут же подскочил с криком боли. Ему показалось, что он сел на гвоздь, и он протянул руку назад.

В самом низу спины появился странный отросток, вызывающий боль, как это бывает при содранной коже.

Оставшуюся часть ночи Филипп читал книги. Стоя.

Филипп почти кончил выполнять задание, когда за ним пришел Люцифакс. Филипп всю ночь не выходил из своей комнаты, даже чтобы перекусить. Еду ему принес дворцовый слуга, тощий демон с прилизанными волосами и кривыми рогами. Его звали Грумске.

— От поварихи, — с хихиканьем сказал Грумске, протягивая Филиппу тарелку. — Просили пожелать приятного аппетита.

Равина приготовила ему одно и то же блюдо на завтрак, на обед и на ужин. Вареные паучьи лапы с соусом из улиток. Желудок бурно запротестовал, когда Филипп увидел это. Но голод не тетка, и он предпочел проглотить пару мохнатых паучьих лап чем забыть о чувстве гордости и попросить у Равины прощения.