Юлиана Суренова: Потерянные души

— Божий человек, — вновь заговорил молодой колдун. — Мы уйдем. Мы сделаем так, как ты велишь, но позволь ей, — движением головы он указал на женщину, которую бережно поддерживали двое его спут-ников, — остаться. Она вот-вот должна родить. Пожалей несчастное, ни в чем не повинное дитя, которое не успело даже войти в этот мир.

— Чтобы она принесла здесь своего звереныша?! - священник задохнулся от гнева.

— Пусть остается. И вы оставайтесь, — вдруг промолвил Горивек. — Тая, — позвал он девочку- служанку. — Отведи их на чердак. Ес-ли потребуется вода или еще что — скажи Орхипу, он принесет.

— Спасибо, — колдуны низко поклонились.

— Погодите благодарить, — трактирщик был полон решимости — чувства, которого он не испытывал никогда рань-ше. — Сперва о плате, — он поддел кошель носком тяжелого грубого са-пога, отодвигая в сторону, — мне нужны не деньги. Моя жена и сын тяжело больны. В сущности, они уже мертвы. Ни бог, ни люди не мо-гут их спасти. Так вот, вы вылечите их.

— Что?! - в ужасе вскричал священник. — Вероотступник! Как ты посмел даже помыслить о подобном! Знаешь ли ты, что ждет пошедше-го на столь ужасный грех…?

— Мне все равно, — резко прервал его хозяин. Он смело взгля-нул в глаза колдуна — пылавшие черные бездны. — Так ты спасешь их?

Путник кивнул:

— Конечно, добрый человек, — услышал трактирщик долгожданный ответ. — Я готов сделать все, что в моих силах. Веди меня к ним, пока не стало слишком поздно даже для чуда.

— Это очень опасно, — остановил смуглолицего другой колдун, по голосу старше первого. Он качнул головой в сторону священни-ка. — Может, будет лучше, если к больным пойду я?

— Нет, — тот коснулся его руки. — Нельзя взваливать свои долги на чужие плечи… Позаботься о спутнице, — и он двинулся вслед за трактирщиком.

А служанка тем временем взяла факел и с опаской, смешанной с любопытством, поглядывая на шедших вслед за нею колдунов, повела их на чердак, где те, обессиленные, опустились на кучу старой соломы, сваленной на полу.

Тая хотела уже юркнуть вниз, уйти, спрятаться, но, вспомнив наказ хозяина — ждать, не понадобится ли путникам чего, осталась, сжавшись в комочек у самого края ведшей вниз лестницы, непрес-танно читая молитвы-обереги.

Колдуны между тем облегченно вздохнули:

— Хвала богам, даровавшим нам сегодня крышу над голо-вой, — прошептала ожидавшая ребенка, снимая плащ. Это была еще молодая, красивая женщина с волосами цвета налившейся пшеницы, па-давшими водопадом на плечи.

— Хвала богам, — вторя ей, промолвили остальные. Опустив го-ловы на грудь и не поднимая взгляда с дощатого пола, они какое-то время сидели молча, словно беззвучно читая молитву. Затем сняли мокрые плащи, расстелили их на полу внутренней стороной вверх.

Двое мужчин лет сорока-сорока пяти с блестевшей в волосах сединой и добрыми печальными глазами и девочка — ровесница Таи — с серыми, тонкими косичками.

— Когда? — спросил женщину один из колдунов.

Та прислушалась к себе, а затем тихая улыбка скользнула у нее по губам.

— Уже скоро. Не пройдет и часа, как в мир вступит еще одна наделенная даром дочь земли и огня.

Кивнув, колдуны замерли, приготовившись терпеливо ждать. Они сидели в полной тишине, в которой не было слышно ни биения сердец, ни взволнованно быстрого дыхания.

Любопытство пересилило страх и Тая, подняв глаза, бросила быстрый, вороватый взгляд на пришельцев.

Она родилась в маленькой, мирной деревеньке, где и была-то, сколько она себя помнила, лишь одна колдунья — старуха-повитуха, всегда улыбчивая, во всем готовая помочь. Ее сожгли на костре в прошлый, холодный и дождливый год, обвинив в порче. Она не сопротивлялась, не молила о пощаде, не проклинала, просто смотрела на всех с грустью и сочувствием, как мать смотрит на маленького ребенка, причинявшего ей боль. Наверное, ее бы помиловали, если бы священники, пришедшие из дальнего храма, не пригрозили де-ревне отлучением…

И тут девочка встретилась взглядом с маленькой колдуньей, которая, робко улыбнувшись чужачке, придвинулась к ней, села ря-дом.

У нее были огромные, похожие на озера, голубые глаза, добро-та и тепло которых могли растопить лед любых страхов.

— Мне казалось, что у всех колдуний волосы черные, словно са-жа, и черные глаза-угольки, — Тая и не заметила, как заговорила с ней. — Ты не похожа на них. И она, — девочка чуть качнула головой в сторону женщины, — тоже.

— А много ты встречала колдуний?

— Одну. Но священники говорили, что бог метит вас черным цветом.