— О-ох!… - мужчины сконфужено переглянулись. За столь обыденными заботами они совсем забыли о боге солнца, сидевшем в стороне, в полумраке дальнего угла командной повозки.
Меньше всего на свете им хотелось выглядеть в глазах повелителя небес жадными торгашами. Все, что на самом деле руководило их мыслями и делами — это стремление выжить в пустыне. А лишний кошель золота мог иметь для этого не последнее значение.
— Мы вовсе не… Ну, — Атен взглянул на друзей, ища их поддержки. Ему было трудно подобрать нужные слова, которые объяснили бы небожителю… Однако помощники сконфуженно молчали, и ему ничего не оставалось, как делать все самому: — Нам нужно было отвлечься… Это все… лишь… своего рода ритуал…
— Я понимаю, — губ Шамаша коснулась вежливая улыбка, но уже через миг он продолжал. — Однако мне действительно не нужна новая повозка. Если понадобится, я смогу починить эту… Что же до золота… — он на миг замолчал. — Сколько вам его нужно?
— Что Ты имеешь в виду?
— Я могу сделать его столько, сколько вам потребуется, — в его руке возникла золотая монета, вспыхнувшая отблеском света в пламени висевшей на крюке над головами караванщиков лампы — прозрачного сосуда с огненной водой.
Как хозяину каравана ни хотелось поближе рассмотреть золотник, он не сразу решился взять этот удивительно правильный кружок, полагая, что тот, рожденный силою стихий, продолжает хранить в себе их жар. На миг ему показалось, что он видит кузнецу богов, в которой в жерле клокочущего вулкана демоны, духи и саламандры создают прекраснейшие из творений металла.
Когда же, преодолев вызванное не столько явью, сколько фантазиями оцепенение, Атен взял кусочек желтого металла, то понял, что зря боялся — монетка оказалась совершенно холодной, лишенной даже тепла рук.
Атен попробовал ее на зуб, поднес к глазам, рассматривая, одобрительно кивнул:
— Золото чистейшее, не чета нашему, в котором до четверти примесей… — он подбросил монетку, поймал, прикидывая вес. — Тяжелая… — и передал кругляш Лису.
Помощник, придирчиво осмотрев кругляш, кивнул, подтверждая слова хозяина. Затем золотой перекочевала в руки Евсея.
В отличие от друзей, того интересовала не ценность монеты, а отчеканенный на ней рисунок, способный рассказать не меньше, чем летопись.
— Странно, — пробормотал он, продолжая, сощурив глаза, рассматривать гладкую поверхность. — Я не могу ничего разглядеть… — он провел ногтем по одной из сторон. — Однако золотник не выглядит настолько старым, чтобы рисунок истерся. Скорее кажется, что он словно только что из кузни… Но, я не припомню, чтобы в каком-нибудь городе чеканились монеты без рисунка… Я никогда раньше не видел ничего подобного.
— Дай-ка, — Атен выхватил из рук брата кругляш.
До сего мига хозяин каравана был уверен, что ему известны все золотые знаки. Собственно, это знание — одно из самых важных в ремесле торговца, когда и ребенку ясно: насколько все монеты, отчеканенные в одном городе, похожи друг на друга, настолько различны деньги разных оазисов — и по весу, и по доле золота, а, значит, и ценности. Непонимание этого разорило достаточно купцов, чтобы остальные выучили все чеканки — символы городов.
— Ты прав, — не обнаружив ничего, кроме тонкой чешуйчатой змейки, бежавшей по ребру монеты, вынужден был признать Атен.
Он задумался, замолчал, неторопливо поглаживая бороду, словно в нее лентой был вплетен ответ. Вздох сорвался с его губ, когда караванщик понял.
— Прости нас, Шамаш, — поспешно проговорил он. — Только беспредельная глупость и людское невежество могли заставить нас подумать, что Ты станешь копировать монеты наших городов!
Евсей с силой хлопнул себя по лбу:
— Ну конечно же! — глаза помощника вспыхнули озарением. — Эту монету выковал господин Гибил, а боги не ставят на золотниках знаков!
Он умолк, почувствовав на себе пристальный взгляд Шамаша, в глазах которого в пустыне грусти плавился укор.
Колдун хотел уже возразить, отвергая полные детских фантазий предположения, однако почему-то в последний миг передумал и лишь осуждающе качнул головой, отводя взгляд в сторону, во мрак.
Братья, переглянувшись, пристыжено умолкли, не понимая, в чем их вина, но чувствуя себя от этого лишь еще более виноватыми.
— Это не снижает ее ценности, — лишь Лис, казалось, ничего не замечал. Он не слышал последних слов своих спутников, может быть, потому, что его совсем не обеспокоило отсутствие на монете чеканки, когда, собственно, в этом не было ничего особенного. Торговля интересовала его постольку, поскольку от нее зависела безопасность каравана. По духу он был воином, стражем, а не купцом. — Золото оно и есть золото. В конце концов, если вам так нужен рисунок, заплатите городскому меняле — он проверит качество металла, а затем поручит кузнецам перелить монеты и поставить на них печати.
Читать дальше