Стивен Эриксон: Дань псам

Тень скорчилась у низкой ограды Дома Азата, словно созерцая наползающие корни. Но еще через миг она поднялась и пропала, перелетев над стеной словно пятно жидкой тьмы.

Чилбес, кряхтя, простер трепещущие крылья, отряхнул грязь с перепонок между тонкими, похожими на ребра, пальцами — спрыгнул с ветки, сумев поймать воздушный поток — бешено забив крыльями, отчего стоны стали звучать особенно дико — и приземлился, тяжело ударившись о вязкую почву.

Разбрасывая ветки и листья, демон побежал обратно, к стене имения. Он слышал, как корни развернулись и ползут за ним. Чилбес вонзил когти в штукатурку и влез на обычный насест. Конечно, для страха нет разумной причины. Корни никогда не вылезали за пределы ограды Дома — он поглядел назад …

… и с визгом подпрыгнул, оказавшись в заброшенном саду имения.

«Ох, никто не любит демонов!»

Холодный воздух над прудом — крылья захлопали, подбросив его вверх. Демон пропал в очи.

Слово, да, слово хозяину. Самое важное слово. Такое неожиданное, такое обжигающее и опасное!

Чилбес что есть силы колотил крыльями. Тучный демон поднимался в небо над сине-голубым городом.

Зечан Бросок и Гиддин Быстрый нашли идеальное место для засады. Двадцать шагов по переулку, дверные ниши одна напротив другой. Недавно мимо прошли пятеро пьяниц, ни один не заметил неподвижно стоявших в чернильной тьме ассасинов. Они уже скрывались из вида. Путь свободен… просто шагнуть вперед — и прольется кровь.

Цели приближались. Оба тащили по глиняной корчаге и слегка пошатывались. Они, видимо, спорили — на языке, которого Зечан не знал. Малазанский? Быстрый взгляд налево. Пьяницы как раз вышли из переулка, слившись с пестрой толпой гуляющих.

Зечан и Гиддин проследили за целями от бара, видели, как те нашли торговку вином, поторговались хорошенько, передали деньги и взяли корчаги.

Значит, где-то по пути они откупорили вино. Иначе почему так громко ругаются? Тот, что повыше, что ходит словно на цыпочках и наделен синей кожей — Зечан хорошо видел только его — замедлил шаг, потом оперся на стену. Казалось, он готов извергнуть ужин наружу.

Но вскоре он оправился. Спор затих сам собой. Высокий распрямил спину и подошел к второму; судя по шелесту мусора, они шли бок о бок.

Просто идеально.

Все по плану. Без сюрпризов. Зечан обожает такие ночи.

Дестер рванулся за ничего не ведающей женщиной. Мокасины бесшумно касались мостовой. Двенадцать шагов, восемь, четыре…

Она развернулась, сбрасывая плащ.

Размытый проблеск оружейной стали, арка рубящего выпада… Дестера занесло, когда он попытался изменить направление, уйти с пути меча — двуручный меч, сбереги Беру! — и что-то царапнуло по горлу. Он скорчился, падая влево; резко выбросил вперед обе руки с кинжалами на случай, если треклятая баба подошла ближе.

Двуручный меч!

Шее стало тепло. Тепло струилось по груди, забиралось под рубашку из оленьей кожи. Аллея расплылась, в глазах потемнело. Дестер Ужасный присел, замолотив кинжалами. По виску ударили сапогом или латной перчаткой. Новые брызги на мостовой. Он уже не мог удержать оружие. Клинки звякнули по брусчатке.

Слепой и одуревший, он валялся на камнях. Стало холодно.

Разумом овладела странная леность. Мысли растекались и уплывали, забирая с собой его самого.

Хватка встала над телом. Кончик меча влажно поблескивал, притягивая взор. Почему-то вспомнились маки после дождя. Она хмыкнула. Ублюдок был быстрым, почти избежал выпада. Удайся ему это — пришлось бы хорошенько потрудиться. И все же она выпотрошила бы негодяя. Если он не был приучен метать эти крошечные кинжальчики.

В толпе гадробийцев вам вряд ли угрожает что-то хуже карманника. Люди здесь необыкновенно милы. Но и выделить одного человека в толпе легко — если он не гадробиец.

Мертвец у ее ног — дарудж. Он мог с таким же успехом нацепить на голову фонарь. Парень возвышался над всеми.

И все же… она нахмурилась. «Ты не разбойник. Такие кинжалы…

Дыханье Худа!»

Она вложила меч в ножны и постаралась получше скрыть оружие под плащом (если увидит Стража, придется провести ночь в тюрьме и заплатить огромный штраф). Затем Хватка поудобнее перехватила пачку лепешек и двинулась дальше.

«Похоже, Дымку тоже ждет куча неприятностей».

Зечан и Гиддин одновременно выскочили из ниш, воздели кинжалы.

Высокий завопил, едва оружие Гиддина вошло в плоть. Колени малазанина подогнулись, изо рта хлынула рвота; он упал, разливая вино.