Мария Шабанова - Одной дорогой

— Ну и что мне с тобой делать? — спросил он, протянув руку к Анвилу.

Сыщик отпрянул от руки и попытался забиться в угол еще больше. Его до сих тор трясло, холодный пот стекал по вискам, ни одной мысли в голове не было.

— Вот, хлебни, — сказал Котопупский, подавая Анвилу флягу.

Несколько больших глотков он сделал, даже не понимая, что он пьет, потом оказалось, что это крепкий спиртовой настой каких-то трав.

— Ну, будет тебе, — рыцарь-менестрель отобрал флягу у Анвила. — А то разберет — не встанешь потом. Ну что, готов к разговору?

Сыщик кивнул — настой из трав бодрил и прояснял мысли, унимал бешеную дрожь и располагал к общению.

— И зачем ты туда полез? — произнес Котопупский тоном, каким отчитывают напроказничавшего ребенка.

— Я… с-следил. Я д-думал т-там в-вы и в-ваша к-крыса.

Анвил с удивлением слушал свой голос, который казался ему каким-то чужим, будто звучавшим извне, ужасно раздражало заикание, взявшееся непонятно откуда и не желавшее пропадать.

— А я тебе на кой ляд сдался?

— В-вы не с-сумасшедший. И к-крыса — н-не крыса. М-мне с-стало ин-нтересно.

— Какой любопытный. Ну и как, Анвил, стоило оно того?

— О-отк-куда в-вы з-знаете, к-как м-меня з-зовут? — сыщик только сейчас заметил, что человек, с которым он не был знаком лично, называет его по имени.

— Я тоже любопытный, но у меня есть лишняя пара глаз, ушей и рабочих лапок, которые я могу послать куда угодно.

— Т-так к-крыса — э-это м-м-монстр? — воспоминания о монстрах снова предстали перед Анвилом во всей красе, заставив вздрогнуть.

— Тебе кажется, что из-за твоего любопытства пострадало недостаточно людей и ты собираешься и дальше совать свой нос в чужие тайны? — строго вопрошал Котопупский.

Анвил сжался под грозным взглядом. Он вспоминал Вилета и никак не мог поверить в его смерть, еще сложнее было осознать, что он сам стал причиной такой страшной гибели человека. Сыщику снова начал мерещиться последний крик хенетвердца; ему казалось, что он чувствует на своих руках его кровь — настоящую липкую густую кровь. Он быстро посмотрел на свои ладони, но ничего необычного, кроме распухшего сломанного пальца, там не увидел. Анвил тихо заскулил, закрыв лицо руками.

— Ну, ну, — Котопупский похлопал сыщика по спине. — Ты не виноват в его смерти. Не изводи себя — так ведь и умом тронуться недолго.

— В-винова-а-ат, — продолжал скулить Анвил. — Я н-не д-должен б-был лезть…

Доувлон Котопупский замолчал — ему самому было не по себе от того, что он фактически обрек хенетвердца на смерть. Рыцарь-менестрель успокаивал себя только тем, что Вилет был безжалостным убийцей, продажным оратором и палачом Фермера на пол ставки.

— Сдается мне, пройдет совсем немного времени и ты успокоишься и продолжишь копаться в моей жизни. И снова вляпаешься куда-нибудь, только в следующий раз я ведь могу и не успеть вытащить тебя. Ты хотел знать, кто я. Что ж, изволь — я бывший солдат, имя свое я и сам почти забыл, да и к сути дела оно не относится. Однажды я узнал тайну, которую мне знать не следовало.

— К-какая это б-была т-тайна? — спросил Анвил, заинтересованный рассказом нового знакомого.

— Ничему тебя жизнь не учит, — вздохнул Котопупский. — Ты веришь в то, чем окружен? — Анвил кивнул. — Ты окружен тем, во что веришь.

Рыцарь-менестрель замолчал, наблюдая за эффектом, произведенным на молодого сыщика, который только безмолвно смотрел на собеседника широко открытыми ярко-голубыми глазами.

— З-значит, ч-ч-чудовищ с-создает в-вера в них? — Анвил сам не верил в то, что говорил.

— Очень сильная вера, — совершенно серьезно подтвердил Котопупский.

— Н-но к-как? Я в-верил в-во м-многое, н-но н-ничего н-не п-появлялось!

— Не все могут. Далеко не все, — он многозначительно замолчал. — Теперь ты понимаешь меня? Я не мог ни есть, ни спать, ни говорить с людьми открыто в страхе, что проболтаюсь кому-нибудь. Мне не хотелось оказаться в какой-нибудь канаве с раной от уха до уха или на дне реки с камнем на шее. Тогда я решил сойти с ума. С дураков спроса нет — мало ли, что юродивый болтает. Когда меня признали сумасшедшим, жить стало проще — вот уже много лет я делаю, что хочу, говорю что думаю и знаю больше, чем все шпионы, вместе взятые.

— А в-ваша к-крыса — это т-тоже?..

— Не совсем. Это оркенская крыса, мне подарили ее друзья, еще давно. Эти животные хорошо понимают мысли людей, можно даже приловчиться управлять ими. Очень удобно.

«Он точно не в себе. И эта история с крысой звучит как бред. Но он еще что-то скрывает, недоговаривает. И почему-то у меня уже нет желания узнавать, что именно», — размышлял Анвил, разглядывая Котопупского.