Мария Шабанова - Одной дорогой

— Значит ты в них все-таки веришь.

— И хотел бы не верить, да не могу.

— Почти все в этом мире построено на вере. Вот и чудовища — это то, во что верят люди. Люди не желают верить, что сын сельского старосты мог спьяну убить свою невесту, им легче представить черного волка, окутанного адским пламенем, который лакомится кровью младенцев и невинных девушек. И когда вера становится достаточно сильной…

— Не продолжай. Есть вещи, которые безопаснее не знать.

Халас замолчал, дав возможность Оди обдумать еще раз слова, сказанные Асель и снова убедиться в ее правоте. На этот раз даже врожденное любопытство инженера уступило место здравому смыслу, который подсказывал, что не зря он не знал всего этого раньше.

— Ты давно живешь в пустыне? — Оди попытался перевести разговор в более мирное русло.

— Я там родился и вырос, — отвечал Халас, рассматривая вещи, наваленные горой на стоящий перед ним стол.

Среди кипы бумаг, перьев, линеек и прочих пишущих принадлежностей, его больше всего заинтересовал блестящий пистолет, который он с интересом взял в руки. Увидев это, Оди похолодел от страха, вспомнив, что он заряжен.

— Стой! — крикнул он Халасу, испугав его так, что тот чуть не выронил пистолет из рук. — Не делай ничего, отдай это мне.

С великими предосторожностями Оди взял у удивленного пустынника свое хитроумное смертоносное устройство и положил его на полку над кроватью.

— Что это? — с интересом спросил Халас.

— Мое изобретение, — уклончиво отвечал Оди, памятуя о последней встрече с Хельмирой. — Я его еще не полностью сделал, оно может быть очень опасно.

— Изобретение? — переспросил пустынник. Он видел, что Оди темнит, но не мог понять почему. — Ты инженер?

— Так и есть, — с гордостью признался он.

Халас замолчал, наслаждаясь очередной порцией прохлады — влажный носовой платок приятно охлаждал горящую огнем спину, но высыхал на ней быстрее, чем успевал принести серьезное облегчение.

— Оди, — продолжил он чуть погодя. — Я уже говорил, что не смогу ничем тебя отблагодарить, но может быть это будет тебе полезным.

Халас с трудом стащил с пальца простенькое алруановое кольцо и протянул его Оди.

— Даже думать забудь! — замахал инженер руками. — Я же сказал, что мне ничего не нужно, и твои слова о такой «благодарности» весьма обидны.

— Это пропуск в Оркен для тебя и твоих друзей. Я просто хотел, чтобы ты знал — если вдруг ты захочешь попасть туда, помни, что там для тебя всегда найдется место и ты всегда будешь желанным гостем. И твои друзья, конечно, тоже.

— А-а, — такой поворот дела удивил Оди — на его памяти никто не получал приглашения в пустыню. — За это спасибо. Правда, я не думаю, что мне будет суждено воспользоваться твоим гостеприимством — меня тут много что держит.

— Понимаю, — кивнул Халас. — Но судьба переменчива, и то, что сегодня кажется незыблемой основой, завтра волею случая может смешаться с прахом, — сказал он, вкладывая кольцо в ладонь инженера.

Оди неуютно поежился — он вспомнил Амалу, которую он вновь обрел после шести лет скитаний, Сигвальда, который за это время стал его лучшим другом, Асель, которая всегда говорила, что думала, и делала, что хотела, и этим восхищала нерешительного инженера. Он не хотел верить в то, что может лишиться всего этого, особенно сейчас, когда узнал истинную силу веры.

—

Асель бродила по маленькому участку древнего реликтового леса, сохраненного жителями Рагет Кувера в самом центре этого города. Проходя по широким тропкам, освещенным золотистыми восходными лучами, степнячка думала, что этот лес — это единственное, что дает право на жизнь этому городу.

Но вскоре ее спокойно-благодушное настроение стали портить все чаще и чаще встречающиеся люди, которые пришли сюда, чтобы занять лучшие места к началу праздника. Все жаждали увидеть цветение Сторхет Сидри, которое по древним поверьям было верным признаком того, что город проживет до следующей весны.

Через пару часов людей стало невыносимо много, и все они почему-то считали своим долгом громко говорить, смеяться, петь песни и орать приветствия и поздравления всем своим знакомым, даже если те находились на расстоянии полета стрелы от них. Асель искренне не понимала, для чего они все это делают, потому начинала злиться и единственным желанием ее было забиться поглубже в лес и забраться под какой-нибудь толстый, поваленный бурей ствол, поросший длинным бородатым мхом. Однако пришла она сюда не для этого — ближе к полудню должен начаться праздник духа Алсидрианда, на котором одному счастливчику вручат заветную флейту, которую степнячка считала принадлежащей ей по праву.