Фуюми Оно - Тень Луны, Море Теней

Ёко пристально посмотрела на обезьяну в упор. Как он мог знать, что с ней произошло до того, как она попала в этот мир? От его голоса у неё забегали мурашки по коже.

— Что ты имеешь в виду, только в тот раз?

— Я имею в виду, в ином мире. Я имею в виду тогда, когда тебя атаковал кочо.

— Откуда ты можешь знать, что там произошло?

Обезьяна взвизгнула:

— О, я знаю о тебе всё , малышка. Я знаю, как ты не доверяла Кейки. Как ты пыталась сбежать от него. Тебе не хочется верить в то, как он тебя использовал вовсю.

Ёко отвела взгляд и уставилась на тёмную дорогу.

— Это не… это неправда.

— Тогда почему же он не пришёл тебе на помощь?

— Должно быть, что-то случилось.

— Ну что такого могло случиться? Разве он не сказал, что будет защищать тебя, малышка? Давай вместе поразмышляем над этим. Это была западня, верно? Теперь ясно?

— Кроме как в школе, я не могу быть уверена, что действительно видела его те два раза. Это не мог быть он!

— Ты в этих местах встречала много парней с золотыми волосами?

— Я не хочу это слышать.

— И разве твой Джойю не был так же уверен, что это Кейки?

Откуда он мог знать о Джойю? В то время, пока она раздумывала над этим, уставившись вдаль, насмешливые глаза обезьяны столкнулись с её собственными.

— Я всё знаю. Я же тебе говорил.

Тайхо . Тот голос прозвучал как живой в её памяти. Она покачала головой. Она никогда не забудет изумление, прозвучавшее всего в одном этом слове.

— Нет. Это не правда. Кейки мне не враг.

— Ты уверена? Абсолютно уверена? Да, это было бы мило.

— Заткнись!

Обезьяна возвела глаза к небу, рассмеялась. Он прошептал:

— Хочешь знать, что я думаю?

— И слышать не хочу.

— Это Кейки подослал к тебе всех этих йома.

Ёко не могла пошевельнуться. Обезьяна с издевкой разглядывала её помертвевшее лицо с широко распахнутыми глазами.

Она ответила:

— Не может быть.

Обезьяна разразилась бурным весельем, взрывами смеха, которые продолжались непрерывно, словно завывания сумасшедшего.

— Этого не может быть!

— Ты так в этом уверена?

— У него было для этого никакой причины!

— Никакой причины? — переспросила обезьяна, криво улыбаясь.

— Зачем Кейки это делать? Ведь это Кейки спас меня от кочо, верно? Он дал мне этот меч и вселил в меня Джойю. Только благодаря нему я всё ещё жива.

Обезьяна весело захихикала.

— Если бы он хотел убить меня, он мог бы это сделать прямо там

— Он специально напал на тебя, чтобы помочь тебе спастись и стать твоим другом. Ты об этом не думала?

Ёко прикусила губу.

— Да, но теперь, когда у меня есть Джойю, это уже будет нелегко сделать. Если бы он захотел убить меня сейчас, ему бы пришлось сначала извлечь из меня Джойю.

— Но может его цель вовсе не убивать тебя.

— Тогда что?

— Гм, вот я и думаю. Ну, тебе бы лучше всё же самой до этого додуматься. Они тебя теперь после этого в покое не оставят.

Ёко насупилась, глядя на покачивающуюся, хихикающую голову и ускорила шаг.

— Ты не можешь вернуться домой, — последовал за ней обезьяний голос.

— Не можешь, малышка. Ты умрёшь здесь, моя дорогая.

— Ни за что.

— Но ведь всегда есть выход, не так ли? Если боль так невыносима, с ней можно покончить в одно мгновенье.

— Заткнись! — закричала Ёко.

Темнота поглотила её слова.

Ёко продолжала свой бесцельный путь в течение двух дней, в обществе одной лишь голубой обезьяны. У неё не было никакой поставленной перед собой задачи, кроме как уйти как можно дальше от Касай и Хайро.

В каждом городе ворота находились под пристальным наблюдением стражи, и путешественники подвергались тщательному осмотру. Возможно, распространилось известие о том, что кайкъяку, сбежавшая из Хайро, объявилась в Касай. В городах поменьше небольшое стечение проходящего люда делало невозможным вероятность смешаться с толпой и проскользнуть незамеченной мимо стражников.

У неё не оставалось выхода, кроме как, держаться главной дороги и ночевать в полях. На третий день она добралась до ещё большего, чем Касай, города, окружённого высокой, укреплённой стеной, усеянной парапетами.

— Крепость Таккъюу, гласила надпись над воротами. Итак, это была столица округа.

Вся дорога вплоть до городских стен была усеяна магазинами. В других городах, сразу в тени стен простирались фермы и поля. Здесь, в Таккъюу, торговцы основали за городскими стенами рынок и поля были усеяны палатками. Дороги, окружающие город, были забиты покупателями и продавцами.