Павел Буркин: Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

- Сколько? - не переменившись в лице, спросил мужик. Забавно - неужели попался богатенький? В то же время те, кто развлекаются на обочине, обычно знают все расценки. Накинуть, что ли, цену - вдруг удастся срубить бабла сверх обычного? Совсем немного, потому что мужик симпатичный, с ним можно даже выпить на брудершафт.

- За полштуки поласкаю ротиком, за штуку - секс, хочешь что-то особое или целоваться - давай полторы.

"Всего-то?" - мимолетно удивился Михалыч. Почему-то казалось, баба потребует штук двадцать, или тысячу, но долларов. А ведь мог бы раз в месяц так... Можно, впрочем, и не раз, на хрен копить, если наследников даже в проекте нет?

Потянулся к бумажнику, вытянул новенькие, еще хрустящие бумажки. Красивой девушке - красивые деньги. Хотел дать в руки, но не удержался - просто засунул под блузку, ощутив соблазнительное тепло бархатистой кожи. Аж охнул, почувствовав, как, впервые за много месяцев, беспокойно зашевелилось между ног. Не, что ни говори, нельзя мужику без бабы. Как и бабе без мужика. Бог знал, что делал.

- Поехали, я знаю местечко, - обдав запахом курева, шепнула девица. Профессионально проницательным взглядом ощупала его ширинку. "Точно кончу" - наверное, удивленно подумала она. Даже жаль, что она его больше не встретит. Хотя место он теперь знает, наверняка наведается еще не раз. Если жена не заподозрит. А если холостяк, тут и сомневаться не приходится - повторит всенепременннейше.

Лизхен залезла в машину, и мотор взревел белугой, унося "Волгу" прочь от оживленного движения. В нескольких километрах дальше по шоссе, у самой развязки, в сторону отходила двойная тропинка - наверняка проторенная тачками ловеласов.

- Сюда, - произнесла девчонка, указав на тропу.

- Ты так и не представилась, - посетовал "папаша".

- А на фиг? - удивилась девица. - Ну, Лизхен. Можешь звать Лизой. Или Машей, или Леной - да плевать, как. А тебя как зовут? Можно на "ты"?

- Вполне, - вертя баранку, буркнул Михалыч. Видел бы его сейчас парторг, мужик на удивление принципиальный... - Зови тоже по простому - Михалыч.

- Михалыч, а чего тебя сюда понесло?

- Ну, а тебе не все ли равно?

- Да, в общем-то, у каждого свои проблемы. Наверное, достала жена?

- А может, я вдовец, или вообще закоренелый холостяк? - прищурился Михалыч. "Отвык уже от болтовни бабской" - подумалось ему. Не, в пятьдесят пять холостяком жить не стоит, если уж так вышло, способ тут один - вот так на дорогу... Но хоть она и едет с ним за деньги, и никакая это не любовь, а просто грязная, опасная и презираемая работа, но с ней было хорошо. Даже безо всякого секса.

- Может. Но эти тут или не появляются, или знают расценки. Да и не видела я тебя раньше. Значит, все-таки жена.

- Все бывает в первый раз, - хмыкнул он. - И ты когда-то была девственницей. Мы сейчас притормозим, сделаем дело и расстанемся...

- В общем-то, так и есть, - облизнула крашенные губки Лизхен. - Но ты мне нравишься. Нет в тебе большого ... Ладно, вот полянка. Так как тебя, как обычно, или... по-другому?

Михалыч покраснел. Нет, "по-другому" не стоит, он не извращенец. Но и отказываться не будет. Еще подумает ночная бабочка, что он струсил, боясь осечки. Все-таки не мальчик двадцати лет. Почему-то показаться в ее глазах трусом не хотелось.

Машина проползла еще метров сто вглубь леска и замерла. Двери открылись, Лизка и Михалыч вышли на свежий воздух. В легкие ворвался прохладный и чистый ночной воздух - шоссейный смог сюда не долетал. С дороги доносился приглушенный гул, звенел ручеек, полная луна пробивалась между листвой и искрилась на поверхности текущей воды. Благодать, такой ночью веришь, что с тобой вот-вот случится нечто сказочное, неожиданное и невероятное. Вот сейчас окажется, что она - та единственная, ради которой он родился в далеком пятидесятом (подумать только, еще Сталин был жив). И дешевая путанка, как по волшебству, обернется сказочной принцессой - или, что совсем уж сказочно, верной, любимой и любящей женой. Или еще какая-нибудь хрень приключится. Правда, за полвека жизнь уже отучила от чудес - по крайней мере, от хороших. Вот плохие - те да, те по поводу и без повода...

Лизхен критически осмотрела клиента. Щедрый, хороший мужик. Именно мужик. Ой, и правда! Папаша-то уже того... Нет, конечно, любви тут нет и в помине - обыкновенная похоть, зато какая! Класс...

Лизка обвила руками шею Михалыча и подарила ему первый, знойный и влажный, как амазонская сельва, поцелуй. Бедро, будто невзначай, прижалось к Михалычу между ног. Ого! Что ж его жена-то сглупила? Или вот как раз поэтому?