Павел Буркин: Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

Честное слово, было время, когда и он подумывал, а не уйти ли до конца жизни в запой. Особенно после того, как подпал под очередное сокращение и маялся, бесцельно шатаясь по обрастающей бородавками толкучек Туле. Как раз в тот момент ушла жена, сделала ручкой, плюнув на двадцать лет счастливого брака - понравился ей, видите ли, владелец сети ларьков кавказской национальности, то ли Ашот, то ли Казбек, хрен их разберешь. С ней вместе уплыла и квартира, Михалыч поселился на даче - помог парторг, парнем он был, на удивление, хорошим, спас от участи бомжа. Но заняться было все равно нечем: с пятнадцати лет проработав на заводах, Михалыч мало что знал о сельском хозяйстве. Вот отец, в сорок первом младший лейтенант востьмого мехкорпуса, прошедший Великую Отечественную от выстрела до выстрела, пожалуй, бы потянул.

А потом Михалыч выяснил, что рядом стал строить коттедж одноклассник. Тот еще при Союзе успел сколотить кооператив, а как началась прихватизация, здорово разбогател. Он-то и подсказал идею: смысла возвращаться на завод нет, но навыки токаря с оборонного завода можно использовать и дома. Многие богатые буратины, сказал Кирюха, любят развешивать на стены оружие ручной ковки, это считается модным и крутым, и на них можно неплохо заработать. Идея Михалычу понравилась, а Кирюха помог с оборудованием, привез какое-то заграничное, компактное - самое то, словом, помог и с металлом, благо, дружок у него работал на металлургическом комбинате. Разумеется, не бесплатно, но прибыль вполне окупала траты. Михалыч вернул все авансы, до рубля.

Заказов было много, заказывали как сами "буратины", так и антикварные магазины. По большей части мечи, шпаги, архаического вида ружья, даже полный рыцарский доспех разок сделал. Но некоторые любили огнестрел посовременнее: раз пять приходилось делать макеты трехлинейки, М-16 и "энфилда". Разок какой-то обормот заказал АКМС - он-де, служил с ним в Афгане, и чтоб номер был такой же.

Разумеется, боевого оружия Михалыч не делал. Закон об оружии, как-никак, да и заводы-владельцы патентов могли бы подать в суд. Но если заклепать ствол свинцом, или изъять кое-какие детали ударно-спускового механизма, или вместо марочной оружейной стали использовать какую-нибудь марку попроще, или как-то по другому сделать непригодным к стрельбе, это будет уже не боевое оружие, а только макет. Вполне законно, не требуется даже лицензии. Заплатил налоги - и спи спокойно.

Новая работа Михалычу нравилась даже больше, чем прежняя. И рабочий, и ИТР, и завцеха и гендир в одном лице. А как же: фирма без гендира - что пурген без сортира! Разумеется, и все заработанное остается ему. Остальные жертвы разгула демократии, дефолтов и кризисов ему свирепо завидовали: до пенсии вроде бы и недалеко - но где найдешь работу после сорока пяти? Да в кризис? Да за эти годы в непредсказуемой по жизни стране может случиться что угодно! Сколько вещали, что кризиса больше не будет, богатеть будем день и ночь, и вот поди ж ты...

Последний заказ сдан вчера. Деньги получены, тратить их особо не на кого. Можно съездить на реку, посидеть с друзьями, тем же Кирюхой, за шашлычком с водкой, а то и коньячком. А можно и на море поехать. В том числе на своем "коне". Михалыч сел в свою любимицу, память лучших времен - перед самым девяносто первым он еще успел купить новенькую, ярко-синюю "Волгу". У Боряна, помнится, тогда была черная, совсем как у Брежнева. Ей уж скоро двадцать лет, а вот поди ж ты, не ломается, ездит себе по отечественным колдобоинам и почти не требует ремонта. Машина завелась и, негромко рыча мотором, покатилась по шоссе. Михалыч вел аккуратно, ювелирно-точно "Если вдруг прогорю, можно в водители податься" - гордо подумал он.

За окном мелькала сочная июльская зелень, временами пролетали аккуратные деревеньки, яблони в садах гнулись под тяжестью аппетитно розовеющих яблок. Год выдался урожайным, а от заказов не было отбоя. Нет, конечно, новым русским он не стал, но сто с лишним тысяч в кошельке обещают две недели сплошного удовольствия. Может, удастся подцепить какую-нибудь красотку, а если помечтать, то и раскрутить ее на что-то большее, чем секс под луной у сверкающего серебром пены прибоя.

Но это если уж совсем размечтаться - смысл-то идти за пятидесятипятилетнего холостяка, у которого из наследства - превращенный в кузню дачный домишко, несколько яблонь, да заваленный отходами и сырьем тесный дворик. Вот немного сладенького урвать под шепот ночного моря, под бархатистым южным небом - это не мечты, с этим самым у него пока, тьфу-тьфу, все в порядке.