Антон Соя - Собачья королева

Чернушка встаёт у окна на задние лапы, высовываясь наружу как можно дальше, и неожиданно громко и протяжно воет. Никогда ещё Ваня такого воя не слышал. Страшный, совершенно не собачий вой прародителей всех собак — волков — служит знаком для своих. Со всех сторон отвечают Чернушке её родственники, вся собачья Вырица не спит и брешет в едином порыве в ответ на вой праматери-волчицы. Фредди тоже тявкает в своём углу. Ваня невольно затыкает уши, но всё равно собачий лай гремит в голове. Но недолго. Пару минут всего длится собачья какофония, и снова наступает ночная тишина. Люди, вырицкие жители, проснувшиеся от страшного лая, перевернулись на другой бок и тут же заснули мёртвым сном, довольные быстрым окончанием нежданного собачьего концерта. Чернушка тоже довольна. Шерсть её распушилась, лобастую голову держит она теперь величаво, в каждом движении чувствуются дикие сила и грация, ни дать ни взять — Собачья Королева.

— Пора, Ванечка! Отпирай дверь. Наши-то уже на подходе. Пойдём и мы со злодейкой поквитаемся. Ничего не бойся. Двери входные и окна на кухне открой, не забудь!

Иван открывает дверь и бежит за юркнувшей в неё Чернушкой. За ними энергично скачет той-терьер. В три прыжка проходят они лестницу и врываются на кухню. Там беда! Папа Дима сидит привязанный к стулу: ноги — к ножкам спереди, руки — к спинке сзади. Женщина в мамином домашнем халате на голое тело одной рукой за волосы запрокидывает его безвольную голову, во второй держит длинный острый нож. Тот самый, что у Ивана вырвал участковый. Чернушка повисает на руке с ножом мёртвой хваткой, вгрызается в запястье до крови. В запястье, на котором уже белеет один старый шрам. Женщина остервенело визжит, пытается освободиться от собаки, роняет стул с папой Димой спинкой на пол. Нож выпадает из прокушенной руки. Женщина падает на колени, чтобы схватить нож левой рукой, правую продолжает неистово рвать чёрная собака. Иван ногой футболит нож в другой конец кухни, боясь смотреть в лицо рычащей, изрыгающей проклятья полуголой женщины. За окнами тоже рычат и во входную дверь скребутся.

— Окно и двери! — слышит мамин крик в голове Иван и спешит к окну.

Вместе с ночным воздухом в кухню врывается резкий собачий запах и глухой хоровой рык. Иван смотрит в окно. Под ним море собак, разных, дрожащих от жажды боя, злых, голодных собак. Но Иван их совсем не боится. Он знает — это его стая. Собаки забираются друг другу на спину, карабкаются в кухонное окно. Но Иван уже бежит отпирать входную дверь, боковым зрением успевая ухватить вертящуюся, как юла, женщину на полу, которая отчаянно и тщетно пытается оторвать от себя разъярённую Чернушку Иван открывает дверь, и его тут же сбивает с ног, прижимает к полу волна собак, рвущихся на кухню. Иван падает на спину, успев сгруппироваться. Ладони инстинктивно закрывают лицо и низ живота. По нему бежит нескончаемая река собак. Больших и маленьких, матёрых и щенков, кобелей и сук, породистых и дворняжек. Всех их объединяет одно — они возбуждены до предела, их распирает желание справедливой мести, они приглашены на торжественную казнь. Иван на дне собачьей реки.

«Нелепая смерть, — думает он, — быть затоптанным вырицкими собаками в кошмарном сне». Он резко переворачивается на живот, и теперь собачья река бежит по его спине. Иван зажимает нос, но нестерпимый собачий запах всё равно пробивается внутрь: мускусный запах возбуждённых кобелей, терпкий запах сучек и сладкий запах щенков. Нос напрочь забит запахами и шерстью, да и чёрт с ним. Живым бы остаться! Ивану удаётся откатиться и уткнуться лицом в стену коридора — и теперь собачья река обтекает его сбоку. Собакам нет конца. Кажется, что они бегут целую вечность. На самом деле — секунд пятнадцать от силы. Топот стихает. Больше никто не бежит мимо Ивана, но он не спешит отворачиваться от стенки. Тёплый язык лижет его руки, закрывающие голову.

«Мама», — радуется Ваня и мгновенно ужасается мысли, что стал воспринимать собаку Чернушку как маму.

— Вставай, Ваня! Папу Диму мы спасли, путы его я самолично перегрызла, как пуповину. Лежит он, новорождённый, в кухне, в себя приходит. Теперь нам надо со злодейкой расплатиться. Ведьма вырвалась во двор, но далеко не ушла. Пора и нам туда выйти, порадовать подданных.

Иван встаёт. Коридор весь в земле и следах сотен собачьих лап. Вся обувь перевёрнута. Рядом скачет возбуждённый Фредди. Они втроём выходят на крыльцо, где глазам Ивана открывается картина, достойная кисти Дали.