Елена Никольская - Змей подколодный

— Таланты тоже подводят, — буркнул Никита. — Извините, что я вас тогда слушать не стал…

— Отсутствие информации вас подводит. Я не имею права вмешиваться в частную — личную — историю без позволения её участников. Это закон, Никита, и нарушать его без особой нужды не стоит. Андрей Карцев меня о помощи не просил. Уж поверьте, я добивался его просьбы весьма настойчиво! А вот вы попросили.

— А в случае Андрея особой нужды, по-вашему, не было?

— Знаете же, что не было.

— Отвратительная история! — с чувством сказал сыщик. — Вот всё понимаю, но ужасно мерзко! Справедливость должна быть, Фёдор Аркадьевич! А ведь вы тоже хотели, чтобы всё шито-крыто вышло! И совсем не из-за интересов гимназии, признайтесь! Нечестно же!

— Признаюсь, — легко сказал куратор. — А вы, стало быть, ратуете за справедливость?

— Разумеется!

— Любой ценой?

— Цена тут причём? Вам не нравится, что я господина директора подставил? Ему теперь горько и обидно, да? Потому что его близкие люди знают, какой он… мерзавец! А я считаю, что он это заслужил!

— Не спорю, — кивнул Демуров. — Заслужил в полной мере. А о его близких людях вы что скажете? Их, надо полагать, ваша справедливость осчастливила до небес?

— Теперь они знают правду!

— Теперь, Никита, они уйдут из гимназии.

— Почему это?!

— А вы подумайте.

Глинтвейн и сладости, уютно лежавшие в желудке, вдруг обернулись камешком, и Никита явственно его увидел. Это был неприметный, серенький камешек — тот самый, который подкидывала на ладони Ольга. Никита отвёл взгляд от камешка и увидел Ольгино лицо, а камешек полетел в окно — не иначе чтобы объявить о наступившем Ольгином счастье. "О счастье, наступившем с моей подачи. А я стою рядом и торжествую. Вот оно — торжество справедливости: камешек, летящий в окно…"

— Вы бесспорно заслуживаете высочайшей оценки как детектив и достигнете на избранном поприще немыслимых успехов, — сказал Демуров. — Но у меня сложилось впечатление, что процесс расследования для вас схож с шахматной партией. При таком подходе у вас будет очень мало клиентов. А те, которые будут, вряд ли вам понравятся. Хотя… Ну-у, сударь… Что такое? Никита! Взгляните на меня! В чём дело?

Сыщик увернулся от кураторской руки и отстранил протянутый платок.

— У меня есть…

— Мой лучше, — мягко сказал Демуров. — Возьмите… Ну, довольно уже. Одни проблемы, право, с поборниками справедливости! Никита, я и в мыслях не имел будить в вас совесть! Это был профессиональный совет! Вы детектив или барышня, Делик?!

— Вы говорите, как чёрный маг!

— О боги, — сказал Демуров, закатывая глаза.

— И я не барышня!

— Тогда прекратите рыдать! — рявкнул куратор. — И выбросьте из головы возросшие на почве потрясения планы! Вы, сударь, из гимназии никуда не уйдёте!

— Вы мне запретите, что ли?! Я здесь учусь добровольно! И без контракта!

— М-м… — сказал Демуров. — Это мысль!.. С контрактом я получу полное право запереть вас на краю мира… и спокойно вздохну!.. Я обдумаю ваше предложение, Никита Александрович. Тем более три трети у меня уже имеется… Вот она, подоплёка доброй воли!..

— Вы издеваетесь? — тоскливо спросил сыщик, выныривая из-под платка.

— Как и положено чёрному магу, — охотно пояснил куратор. — Закипело, господа?

Перед носом Никиты грохнулся на столешницу котёл. Струйки пара, пронзительно зелёные, текли вертикально вверх и сильно искрили.

— Ты четвёртого нашёл, Фарид? — осведомился один из дядек. — Невероятное ведь амбре!

— Никита, вы закончили? — спросил Демуров. — Будьте-ка любезны пригласить сюда бармена.

Слёзы мгновенно высохли. "Котёл. Но не печка. Но котёл. Большой. Все мои три трети в нём точно уместятся…"

— Без информации, сударь, теперь никак? — ухмыльнулся Демуров. — Для ритуала требуется ещё один свидетель, что вам непонятно?

"Всё понятно. Ритуал. И котёл. И ритуал…"

Никита прикинул расстояние до входной двери и медленно принялся вылезать из-за стола.

— Юноша! — воззвали за спиной. — Вы от долга избавиться хотите или нет? Поторопились бы! Вам хорошо, у вас насморк…

По закону зебры действие таблеток господина Чернецкого закончилось, когда сыщик дошёл до стойки. Так что ритуала собственного освобождения он не видел. Счастье ещё, что ритуалу это было без разницы.

Тем временем дом в Старых Соснах искал песню, настойчиво крутившуюся в голове хозяйской дочки. Ему очень хотелось сделать для барышни что-нибудь приятное.